В разговоре «о духовном» Петр
Мамонов легко переходит к делу - он говорит о себе. Не о себе в
духовной жизни, а о духовной жизни - в себе. Перед вами последний
фрагмент беседы с Петром Николаевичем, записанной после киевской
премьеры фильма «Остров».
Слава
может и не мешать духовной жизни. Смотря как относиться. Если
ум включать свой, что это все дар Божий, это все не ты делаешь,
не ты, Петя Мамонов, такую песню придумал, которая у тебя в голове
- пых! - и вспыхнула, а ты только записал и отдал другим - тогда
все в порядке. Попроще надо! Ну Бог дал, очень хорошо. Я к батюшке
своему прибегаю, говорю: отец Владимир, не знаю, как жить, боюсь
очень. Все хвалят, руки целуют... Как же быть? - Он говорит: ну
и что? Бог дал, что вышло, - очень хорошо. Не вышло - так не вышло.
Спокойно, говорит, чего вы на это обращаете внимание?
Он у нас такой, 30 лет служит. Человек мудрый, простой. А не
то что там: ох, как я послужил! Это парень может в 20 лет...
Да и то уже пора понимать. Хотя, конечно, приятно, когда хвалят.
Но я помню, что от людей получил - от Бога не получишь. Справедливо:
или - или. Поэтому лучше как-нибудь схорониться, а если не получается
схорониться - что делать: вызвали на сцену - стой, кланяйся. Только
внутри спокойно думай: людям приятно, ну и слава Богу. И не надо
потом три дня стоять в позе, как на календарь... да православный
еще...
Как там пишут в вашем же журнале обо мне... Все наврали: что
такой-то, такой-то грузчиком работал, а теперь - православный
отшельник (примеч. ред.: в № 4(23) за 2006 год «Отрок.иа» публиковал
материал о Петре Мамонове, ранее печатавшийся в «Новой газете»).
То есть поработал грузчиком, а в данное время - святой. Завтра
будет другая работа. Ну хоть думайте, что вы пишете. Живу там
себе, в ус не дую, все есть, земли гектар, лес на участке, дом
прекрасный, все растет, жена любит эту землю, понасажала груш,
яблонь, все есть, все свое, живи, радуйся... Православный отшельник!
Да что мне в городе делать, в этих 50 метрах, когда у меня там
гектар. В деревне ведь живешь 8 месяцев в году на улице. Дома
спать только... Кайф один - баня, бассейн: прыг каждое утро в
холодною водичку, кофейку потом - тресь... На молитвочку встаю,
никто не дергает, спокойно. Красота. Но, конечно, и опасно, потому
что такие условия: греши - не хочу. И здоровье пока еще не все
пропил, и все условия - никакой милиции, делай все, что хочешь.
И денежки есть.
Кто-то писал: здоровье - опасная вещь, это условие для греха.
Потому что когда тело здоровое, оно сразу начинает всего хотеть.
Хочу поесть вкусно, хочу девку красивую, хочу, хочу. А когда болен
- да какую там девку, лишь бы не болела нога эта! Поэтому болезнь
Бог посылает, когда видит: ну никак его не исправишь, пошлю ему
болезнь, чтобы он не мог этого делать просто физически. Может,
хоть так спасу его.
Вот меня спрашивают, общаюсь ли я с молодежью и какое оно, это
новое поколение. У меня ж дети: 23 младшему, среднему 25, старшему
30. И потом, я же на сцене все время танцую, туда-сюда. Меня
молодые люди любят, хлопают. Поэтому я знаю ребят. Хорошие они.
Чепуха это все, что все хамы... Пиво там, Клинское... Это все
пена. Молодые люди стремятся к чистоте, к образованию, никакая
порнуха им не нужна. Хотят жить наполненной жизнью, отвергают
то, что им предлагают. А вокруг - зомбирование, на кока-колу даже
подсаживают. Там есть такой ингредиент, ее месяц попил - и не
оторвешься, как наркотик. Точно. Вот что делают эти все дядьки,
которые на мешках сидят со своими деньгами. А молодые - нет, не
поддаются!
Петр Мамонов«Мне страшно за тех, которые идут за мной», - поет
«Московский освободительный оркестр». Им по 23-24 года. Крутую
играют музыку, современную. Вот им страшно за тех, кто за ними,
и они правы. Потому что если будем столько абортов делать, через
50 лет вымрем - и никаких войн не надо. Будет здесь Китай. Поэтому
давайте, рожайте, девчата, По 4, 5, 6. Мусульмане, смотрите -
10, 12. Конечно, они все рынки заняли в Москве. Их много. Они
крепкие. Потом, когда у тебя 10 человек, ты не будешь его облизывать
одного: ножка болит... Да не до тебя! Один, два, три, четыре,
пять, шесть, семь, восемь... девятого нет, где он? В грядке спит.
Некогда будет сюсюкать. Давай быстрей, мать устала... А если
двое или один - они все вокруг него, не знают, что с ним делать.
И вырастает чудовище в 15 лет. Чудовище! С которым потом уже ничего
не сделаешь. Потому что в 15 лет уже воспитывать поздно. На цепь
только сажать от этой улицы.
Отец Дмитрий рассказывал: извините, на службу опоздал, беседовал
полтора часа с 16-летней девой.
Говорит фразами из телевидения - все, не пробиться никак. Ну
что я могу отцу посоветовать, если там героин? На ключ только,
под замок, и все. Никакого другого средства. Ничего человек не
слышит, не понимает - глухой, слепой. Не говоря уже об этих сектах,
где технологии разработаны целые, что ты полностью подвластен,
делаешь все, что твой гуру скажет. Что делать? Отец Дмитрий говорит
- менять место жительства, продавать квартиру, переезжать в какую-нибудь
Пермь, вытаскивать силой, потому что человек уже полностью там,
ничего ему не объяснишь, уже все, поздно!
А мы все стонем: что-то нам скучно... Дети-сироты вон сидят на
Казанском вокзале. Если тебе скучно, возьми одного в дом, сразу
скучно не будет, сразу он будет у тебя деньги тырить, то-се. И
всякую скуку забудешь. Будешь думать только, как бы его научить
хоть чему-нибудь, хоть доску распилить.
Если начинаешь за себя Бога просить, и Он какую-то чистую жизнь
подает, то не успеваешь все делать, и никакой скуки. Дня не хватает!
То одно, то другое, смотришь - уже 9 часов, ты еще не помолился,
Евангелие не почитал, целый день пробегал: там надо, там надо,
там грядку вскопать, чтобы не копала лопатой женщина - все на
пользу. Только надо вкус почувствовать к этому, любить это делать,
не из-под палки, а почувствовать - сколько это дает тебе спокойствия,
уверенности, добра в душу. Вкус поиметь к этому. А чтобы вкус
поиметь, надо попробовать, начать. В тюрьме сидит товарищ, напиши
ему письмо - что, рука отсохнет? Ему радость знаешь будет какая?
- Завтра, завтра. - Сегодня сядь и напиши. Ни о чем: как у тебя
жизнь, как тут дела, какое тут кино показывают... Он тебе напишет,
как у него, - и вот пошло дело, ему полегче. Сейчас мы с вами
тут сидим, а где-нибудь в такой же комнате человек 30 набито,
да вонь, да смрад, да мат... А мы тут рассуждаем о Боге. Вот если
об этом себе напоминать почаще, то будет проще жить. Сейчас кто-то
умирает, сейчас кто-то мучается, сейчас кто-то без ноги, в аварию
попал в эту минуту и от боли орет, лежит на дороге... Какое тут
«скучно»? Слава Богу, что руки-ноги есть - и хватит.
Довольным надо быть всегда, все, что есть, - слава Богу, потому
что люди и не такое терпят... А не хотели бы, как митрополит Петр?
* Ни одного дня жизни не выдалось хорошего - сплошные лагеря,
пытки... Все стерпел человек, и не озлобился, и не возненавидел
жизнь. Вообще ни дня вот так посидеть, как мы, ни минутки. Такой
же человек, с руками, с ногами, с нервами - все то, что и у нас.
Это себе на память приводить - и полегче будет. Смотришь - и
силы появятся. Думаешь: что я сижу, хоть помолюсь за кого-нибудь,
кто болеет. Давай-ка прочту «Всецарице» акафист. Всего 20 минут,
подумаешь... Смотришь - самому стало теплей и приятней. Даже если
механически.
Потому что молитва - это ведь целая история. Как нас учат старшие,
Господь молитву дает молящемуся. Молись, молись, и увидишь: придет.
Не надо умствовать об умной молитве... Встань и говори эти слова.
Сначала будешь механически, потом почувствуешь на языке прямо
сладость. Все придет, все придет. Произноси хотя бы эти слова.
Слова-то хорошие. Я вот так: не идет молитва, не хочется; ну,
думаю, хотя бы механически прочитаю. Смотришь - прочитал, в конце
- губы не ватные, голова чуть-чуть прочистилась. Читаешь механически,
когда мысли парят, бегают. Ничего, читай, читай. Потом привыкнешь
- без этого не сможешь уже. Как бы ни устал, а без этого не ляжешь.
Вчера устал, наговорился, думаю: ну какая уж молитва. Пришел,
спать ложусь, ну не могу: дай, думаю, хоть начну. Начал - раз,
и все, и прочитал, и все хорошо, и лег, и не заметил... А вроде
и устал, и весь трясся, на нервах. И ничего, пошло. А почему?
Потому что привык уже, 10 лет. Если б первый раз - лег бы так
спать. И не смущайся, что не все сердце вкладываешь, это... куда
там. Это только по милости Божией. Вечером особенно трудно, потому
что устал, и все. Я себе все время говорю: прочитай хотя бы. Не
жди никаких озарений, просветлений, никаких эмоций, просто прочитай:
ну ведь текст же хороший, не матом написан. Прочитаешь - смотришь,
и какая-то крупиночка попала, какая-то пара слов осталась в сердце,
ну и хватит - значит, на сегодняшний день так обстоят дела. А
все это рвение...
Надо потихоньку. Так же и с пороками - не надо рваться: все,
с понедельника... Мы не святые. Мы очень слабые и немощные. Если
пьешь или куришь, потихонечку снижай хотя бы дозу. Расшатывай
хотя бы дерево, потому что вырвать надо с корнем. Не веточки обрезать,
а вырвать надо с корнем.
Для этого надо расшатывать, и ничего, если долго приходится...
Год пил по бутылке, а сейчас начал по двести грамм пить - уже
дело, потом - через день постарайся. А то мысль «что, никогда,
ни рюмки всю жизнь? Да нет, не смогу...» - она от лукавого: не
надо так! Вот скажи: сегодня - не буду. А завтра - посмотрим,
как Бог даст. Может, и буду завтра, посмотрим. Сегодня - не буду.
Твердо решил, что сегодня - нет, не буду, что бы ни случилось.
Вот и хватит. Наутро встал и думаешь: чего так хорошо? А, вчера-то
я не пил! Получилось. Ну, давай и на сегодня загадаю: не буду.
Может, завтра и буду. Смотришь - еще день. Каждый день нас приближает
к Страшному Суду. А Страшный Суд - это что такое? Встреча с Господом.
Это на самом деле счастливейший момент нашей жизни. Еще один день
прошел - ты ближе, ты чисто прожил (относительно, конечно: грехи
всякие, я уж не говорю о душевных сквернах). Хотя бы телесную
чистоту... Потом станешь перед Ним - и Бог Сам скажет: вот, пятницу,
субботу молодец был. Хвалю. А чего ж в воскресенье и понедельник
опять? Нехорошо. Ну ладно, старался, ладно уж. Самым последним,
но иди...
Насколько научился любить - настолько и будешь ближе к Нему.
И себя надо любить, но того себя, чистого, маленького, в 4 года,
который вставал, и солнышку рад. Тогда и в других сможешь это
увидеть. А если в себе видишь один мрак, то и в другом увидишь
один мрак.
|