Рассматривая милосердие, заповеданное Господом, вижу бездну несоглядаемую, вижу высоту, уносящуюся от взоров. Он заповедует нам: «Будите убо милосерды, яко же и Отец ваш милосерд есть» (Лк. 6, 36).

Чтобы исполнить эту заповедь, надобно сделаться столько милосердным, сколько милосерд бесконечно милосердый Господь. «Широка, Господи, заповедь Твоя зело!» (Пс. 118).

Кто возможет ее исполнить вполне самым делом?
Разве тот, кто, объятый Духом Твоим Святым, оставил так свойственное младенцам хождение с трудом и крайней медленностью по стезе заповедей Твоих, начинает шествовать по ним исполинскими шагами, более летать, нежели шествовать, летать на крыльях Духа.

Я же, грешник, мрачный грешник, как ни взгляну в себя, всегда вижу смешение добра со злом,
доставленное человеческому роду его праотцем, дерзостно и погрешительно вкусившим от древа познания добра и зла.

Кажусь я людям милосердным.
Но, с точностью проверив себя, исследовав себя, нахожу в себе только глупую личину милосердия.
Милосердствует во мне тщеславие, милосердствует во мне пристрастие, милосердствует во мне корысть, милосердствует во мне кровь.
Но вот чтобы подвигла меня к милосердию заповедь Христова, чистая, святая, — этого я не нахожу в себе.
Когда же я, мрачный грешник, опомнюсь на краткое мгновение и пожелаю быть милосердным сообразно заповеди Христовой, то вижу, что должен учинить сердцу моему ужасное насилие.
Обличается сердечный недуг мой святой заповедью.
Убеждаемый ею, признаю себя, по естеству милосердого, жестокосердым, человеконенавидцем по отношению к тому, чего ждёт от меня Евангелие.
Мое сердце согласно быть милосердым, но только по движению крови.
Быть милосердым по заповеди Христовой для него — распятие.

Так видя себя со стороны, сличая свое состояние с тем, которое начертано в Евангелии для ученика Христова, нахожу, что мне, имеющему естественное расположение к милосердию, не должно вверяться этому естественному расположению души, но должно умерщвлять его.

Я обязан принуждать себя к милосердию сообразно Заповедям Евангелия, хотя бы это и было сопряжено с насилием сердца, носящего в себе заразу греха, общую всем человекам.

Естественное милосердие, как произведение плоти и крови, не может быть Богоугодной добродетелью.
Мало этого! Он враждебно Заповедям Евангельским!
Для посещения и умерщвления его принесен на землю меч евангельский.
Те, кто водим естественным милосердием, пребывают во мраке под влиянием лютого, всезлобного миродержца.

Господь, Спаситель мира, во время пребывания Своего на земле, возвещал однажды ученикам своим, что Ему должно идти во Иерусалим: там много пострадать, быть убиту и в третий день воскреснуть.
Тогда верховный из апостолов, святой Петр, движимый естественным милосердием, начал противоречить Господу.
«Милосерд Ты, Господи, — говорил он, — не иматъ быти Тебе сие».
На это изъявление сострадания, милосердия естественных Господь отвечал святому Петру:
«Иди за мною, сатано, соблазн Ми ecu: яко не мыслиши, яже суть Божия, но человеческа» (Мф. 16, 22, 23).
Неужели в устах Богочеловека слово «сатано» было лишь укоризненное?
Сохрани Боже допустить такое Богохульство!
Этим словом Господь изображает, что мысли и чувствования падшего человека находятся под властью сатаны, хотя по-видимому они и кажутся добрыми.
Действия человека по влечению его сердца сливаются в одно с действиями сатаны.
Так повреждено горестным падением естество наше!

Тогда, повествует Евангелие, Иисус рече ученикам Своим:

«Аще кто хощет по Мне идти, да отвержется себе и возьмет крест свой и по Мне грядет.
Иже бо аще хощет душу свою спасти, погубит ю, и иже аще погубит душу свою мене ради, обрящет ю» (Мф. 16, 23, 24).

Должно умертвить то милосердие, которого причина — кровь;
должно снискать то милосердие, которого Причина… — светлая и святая заповедь.
Она — Дух, она — живот вечный.
Источник