Об
авторе
В Евангелии мало слов, которые было бы нам так трудно принять
и так важно принять, как слова евангелия этого дня, — о том,
что должно «отречься себя» и взять на себя крест.
И недаром Господь сейчас же прибавляет укоризну и угрозу тем,
кто постыдится Его слов «в веке сем».
Это необходимое напоминание, ибо век сей и князь века сего
делают мыслимое и немыслимое, чтобы слова об отречении от
себя, от своей самости, и путь добровольного принятия креста
представить как нечто смешное, или безумное, или странное
и нелепое, чтобы мы перестали слышать эти слова и сделали
их простой условностью: ну вот, какие-то мелкие неприятности
— это крест, кресты мы все несем, у всех есть какие-то неприятности.
Одновременно мы слышим, как голос века сего, не умолкая,
внушает нам противоположное.
Мы пережили эпоху, когда голос века сего звучал в безбожной
пропаганде.
Но сейчас, когда эта безбожная пропаганда умолкла, мы продолжаем
слышать его в той же рекламе, которая ежечасно выворачивает
заповеди блаженства, и век сей, князь века сего внушает нам:
«Нет, блаженны не плачущие, не нищие духом, не алчущие и жаждущие
правды. Блаженны преуспевшие, победившие, прославившиеся,
стяжавшие, не стыдящиеся своих страстей».
Их ублажает век, и нужно мужество, мужество, которого Господь
требует от нас под самой страшной угрозой, — не постыдиться
слов Его в веке сем. Сохранить им верность.
И хотя бы в малую меру пытаться исполнить.
...У одной английской писательницы есть пьеса, герой которой
— горделивый художник, который верует в Бога и готов перед
Богом даже и покаяться в своих грубых грехах, но не может
расстаться с гордыней художника.
И бросает в лицо Самому Христу в беседе с Ним вызов: «Нет,
от этого, от моего величия художника я не откажусь, какие
бы мучения Ты мне ни послал за это. Я готов принять любое
мучение».
Он гордо готов принять любое мучение, и Христу достаточно
ответить: «Ты не можешь назвать ни одного мучения, которого
бы я уже не взял на Себя».
Дай нам Бог не забывать это в наше время, которое особенно
стремится к тому, чтобы искоренить даже и у людей верующих
чувство креста.
Если человек болен, значит, еще недостаточно хороша медицина,
надо найти врача лучше, еще лучше.
Если в нашей стране нет хороших врачей — это причина для гнева
и обиды, но в других странах есть.
А если еще какие-то болезни сегодня неизлечимы, они будут
излечимы завтра. Прогресс обещает как будто устранить крест
из человеческой жизни.
Крест, конечно, устранен не будет. Люди страдают и будут
продолжать страдать.
То, что нам угрожает, — это потерять правильное расположение
сердца по отношению к кресту: воспринимать тяготу как обиду
со стороны других людей, недуги — как ошибки и дурную работу
врачей, самую смерть — как медицинскую ошибку.
Да не будет с нами этого. Да не согласится человек отдать
самое высокое достоинство, ему предоставленное, самую светлую
возможность причастности к царственному кресту Христову.
...Крест — это суд над веком сим, ибо что мы видим?
В человеческой жизни есть немало такого, что само по себе
почтенно, хорошо, устроено для сохранения справедливости —
суды, государство, уклад семейной жизни.
Но все испорчено грехами. И для Того, Кто совсем неповинен,
— где для Него место в этом мире?
Христос свидетельствовал о Себе, что Он, в отличие от птиц,
имеющих гнезда, и зверей, имеющих норы, не имеет где приклонить
главу.
Святость, полная чистота, не вступающая ни в какое смешение
со злом мира, не имеет в этом мире где приклонить главу.
И в конце концов отыскивается одно-единственное место, которое
мы еще не успели, не сумели осквернить, которое невозможно
осквернить, — это крест.
Это место чистого страдания.
Помолимся о тех, кто за нас берет на себя трудные, тяжкие,
жертвенные подвиги.
А о себе, не делающих этого, помолимся, чтобы у нас было,
по крайней мере, доброе и чистое расположение пред лицом всех
тех малозначительных или более серьезных тягот, на которые
так щедра жизнь, чтобы мы принимали крест как крест и в это
же мгновение прощали обижающих.
Клеветники против веры, глумящиеся над христианской идеей
смирения, всепрощения и принятия на себя креста, многократно
повторяли, что это — тупое, рабское чувство, рабская покорность,
не различающая справедливости и несправедливости, безразлично
все принимающая.
Бывает и это.
Но это никак не христианское принятие креста.
Ибо о христианине, приемлющем крест, сказано: «Блаженны плачущие».
По-гречески употреблено слово, означающее как бы несущих траур,
то есть не принимающих, не приемлющих неправды и не позволяющих
себе дешевого утешения перед лицом зла мира.
И так же в заповедях блаженства сказано: «Блаженны алчущие
и жаждущие правды».
Вот что такое принятие креста — согласие страдать самому и
неприятие неправды мира, отторжение греха и прощение грешника.
Господи, дай нам видеть это в малом и в великом, каждый миг,
когда мы выйдем из этого храма и пойдем по нашим путям.
Из проповеди С. С. Аверинцева во Владимирском соборе б. Сретенского
монастыря,
произнесенной 21 марта 1993 г. в Крестопоклонную неделю Великого
поста
Источник