Читайте также: Параллельное чтение Евангелий «Учение о браке» Прот. Димитрий Соколов. Назначение женщины по учению Слова Божия (часть 1) Прот. Димитрий Соколов. Назначение женщины по учению Слова Божия (часть 2)
	Письмо-статья, написанная одной православной христианкой - супругой неверующего мужа. Письмо перепечатано из брошюры "Как жить с неверующим супругом" (священник Константин Пархоменко, автор-составитель Анна Ершова, изд. Сатисъ, 2005).

Крещена я была в 18 лет: ну покрестилась как все и ушла.
Пожив так пять лет, я вспомнила про Бога , когда меня постигли невзгоды. И стала ходить в храм.
Поначалу, конечно, не знала никаких правил: что надо говорить, как надо сделать.
Может, даже с каким-то суеверием приходила. Целовала иконы, ставила свечу.
Такой процесс воцерковления шел очень долго. Помогло то, что родители мои тоже пришли к вере. Благодаря болезням ,благодаря бедам, которые свалились на нашу семью.

Появилась поддержка, мне стало духовно легче, а муж - он оставался таким как был.
Он смотрел на мое "увлечение" церковью как на хобби: вот, ты одним занималась, теперь другим занимаешься. Позанимаешься - пройдет. Но когда это стало вмешиваться в нашу семью и никуда уже от этого было не уйти, тогда и началась напряженность.

Например мне надо вычитать вечерние правила. Пока я управлюсь со всеми делами, получается поздно.
Муж ложится спать, я ухожу куда-нибудь и читаю молитвы. Он приходит и говорит, что ты тут делаешь и что ты тут бормочешь, надо ложиться спать. Вот и началось с каких-то таких моментов.

Потом он понял что в воскресенье, единственный выходной, когда он может побыть дома с нами, мы уходим в храм.
Чем дальше - тем хуже. Чем глубже я воспринимала свою жизнь в Церкви, тем больше появлялось у мужа ропота. Я стала чужая для него, мы поняли, что у нас разные мировоззрения, я больше не крашу ногти, я больше не хожу на безумных каблуках, я больше не укладываю волосы по часу перед выходом на улицу.
Я надела платочек и хожу в длинной юбке. Мне было хорошо в этом состоянии, мне ничего не было нужно, я сидела там, внутри себя, как улитка, и ничто внешнее меня не интересовало.

А мужу было тяжело это принять, но поначалу он думал, что это блажь, и все пройдет.
Но потом начал понимать что не проходит, и тут у нас с ним начались очень серьезные конфликты.

Он начал запрещать мне ходить в церковь, начал запрещать причащать детей.
А детей батюшка благословил причащать каждую неделю, потому что они были нездоровы.
А муж, наоборот, считал ,что они болеют из-за церкви.
Там толпа, там бабушки, все надышали на ребенка. Все причащаются из одной ложки.. если ребенок заболевал , он сразу кричал : " Это потому что вы вчера были в церкви!".
То есть другой причины болезни ему вообще невозможно было представить.

Когда я приходила к батюшке и рассказывала о своем муже, я описывала его таким, каким видела.
А видела я его далеко не в лучшем свете. Я говорила: вот он не не дает молиться, он не дает мне поститься. Своей неправоты я совсем не усматривала в этом.

Я все время считала , что он плохой, неверующий, а меня Господь посетил своей благодатью, и я на правильном пути. И как на танке я ехала в православие, таща за собой своих детей. И вся моя семья, родители, все мы такие правильные и хорошие , а он один - ну что поделаешь, вот такой он у нас, больной...Это мнение стало распространяться на него и со стороны родителей. Мы его так и воспринимали: как бы в семье не без урода.
И он тоже начал воспринимать себя так. После чего стал заявлять: а я вообще никогда не приду в храм.
Я, глядя на вас, вообще никуда не хочу идти. Да, я буду таким. Каким вы меня видите таким я и буду.

И вот в таком состоянии мы очень долго жили. Когда дошло до того , что он перестал мне давать детей на причастие, то есть утром он просто хватал их и прятал в комнату, а я незнала, то ли мне силой выдергивать их , то ли вообще не идти, я была совершенно обескуражена и поняла, что все зашло в тупик.

Я поняла, что не чувствую к нему никакой любви. У меня появилась ненависть.
Я даже стала думать, что хорошо было бы, чтобы он от нас ушел. Насколько мне было бы легче жить!
Я могла бы спокойно ходить в храм, я могла бы спокойно молиться сколько я хочу. Ну, конечно, мне было бы трудно материально, но Господь же поможет, думала я, как-нибудь все это разрешится , зато все мы будем православными, верующими, у нас будет полная гармония. А он - ну что же, пускай сам как-нибудь думает, решает, разбирается.

И стала я вынашивать такую мысль: как бы нам развестись.
Брак у нас был невенчанный, причем чем дальше я уходила в веру, тем больше он не хотел со мной венчаться. Если раньше у нас были какие-то разговоры на эту тему, он даже говорил: ну ладно, раз тебе это надо, мы повенчаемся с тобой, конечно. То теперь вопрос ни о каком венчании даже не стоял, он говорил :нет, чтобы и я еще сошел с ума! Потом он сказал что при разводе он отнимет у меня детей и докажет что я ненормальная. Все признают, что я сумасшедшая, потому что для мирских людей я действительно сумасшедшая. Конечно, это немножко остановило меня в решимости разводиться, но жить было невыносимо, настолько все было сложно.
И я рискнула попросить благословения старца на развод. И поехала к старцу.

Когда я приехала туда, батюшка мне сказал, что вообще речи о разводе быть не может, он сказал , что мы повенчаемся, а причины для развода никакой и нет.
У меня просто был шок, я не понимала , почему все так произошло. Как же батюшка меня не понял?
Я же вся правильная, я же не могу с ним жить той жизнью, какой я жила раньше, в то же время он не хочет принимать мою..

Тем не менее, я решила, что раз нет воли Божьей, то надо как-то терпеть.
Но терпеть было невозможно, и у нас дошло до того, что мой муж сказал: все, мы с тобой разводимся, но знай, что виновата в этом Церковь. Естественно при этом он хулил Бога, собирался выкидывать иконы каждый раз, когда я уходила в храм. Тогда я считала, что я права, что каждое воскресенье надо быть в храме, ведь написано, что тот кто не с нами , тот против нас, ведь написано , что оставь отца своего и мать и иди за Мной! Я понимала это совершенно буквально и считала, что вот так и надо, прямо идти и все.

И когда все зашло в тупик, мой муж сказал:

"Прежде, чем мы разведемся, я пойду к твоему духовнику, я хочу его увидеть лично, и рассказать до чего дошла наша семья, и что я, вообще думаю обо всем этом. Я хочу поговорить с ним как мужчина с мужчиной".

Мы пришли к батюшке. Духовник в то время был на моей стороне.
Он не видел моего мужа, он слышал о нем по моим рассказам и оказывал мне поддержку.
Батюшка принял нас и довольно много времени уделил моему мужу.
Он отвел его в свободную комнату, я не знаю, о чем они там разговаривали, разговор был очень долгий, но когда муж вышел от батюшки это был совсем другой человек.
Он просто вылетел оттуда, обнял меня и сказал:

"Ну, пойдем скорей домой, сейчас зайдем в хозяйственный магазин, я тебе куплю ту кисточку, которую я сломал, когда ты кропила наш дом".

"А ты чтобы слушалась своего мужа. Каждое его слово. Ты поняла? Вот тебе мое благословение..."

"Ты на него бочку катила, а, на самом деле, ты посмотри на себя, ты не стоишь и его мизинца".

И стала я думать, как это я не стою его мизинца, ведь я уже где-то там, наверху, так уже хорошо иду к Богу, и вдруг какой-то тут грешник, с которым я вынуждена жить и терпеть эти мучения, вдруг - я не стою его мизинца!

Но я всегда воспринимала слова священника как волю Божью.
И если священник сказал , что я не стою его мизинца, я действительно не стою его мизинца.
Нужно найти, почему я не стою.
И я стала смотреть на мужа другими глазами и пытаться разглядеть, что же там священник нашел.

Батюшка еще сказал:

"Ты посмотри, как он тебя любит, как, я не знаю, мало в каком не православном человеке присутствует такая любовь"..

Я стала потихонечку менять этот стереотип.
Я стала говорить, что да, папа ругается, но мы сами в этом виноваты, мы его не слушались, мы спровоцировали его.
Мы плохо за него молимся! Мы молимся за него? Мы вообще за него не молимся!

Духовник спросил:

" Как ты молишься за него? Ты кладешь за него земные поклоны? Ты хоть что-то читаешь? Как ты просишь Богородицу, чтобы он пришел к вере?"

И я вдруг испытала к нему жалость. Я поняла, что если мы с ним разойдемся, ведь никто его не спасет!
Быть может, первым порывом у меня было чувство гордыни: если я не помогу ему спастись, то кто же!
Возьмусь-ка я за него, буду его исправлять.
Но когда я взялась за его исправление, то увидела в нем столько достоинств, которыми сама не обладала.
Я увидела, что находясь долго в храме, я запустила дом, ведь я ходила на все воскресные и праздничные службы, на все молебны!
И дома развелось много беспорядка, физически мне было не управиться, плюс маленькие дети.
Я считала, что это нормально, ведь я не могу успеть все, а так я буду успевать главное. То есть, посмотрев на себя со стороны, я увидела, что я хозяйка никакая, что не готовлю ничего вкусного, дома у нас беспорядок, папу мы не встречаем, что я действительно не стою его мизинца!

У меня в голове произошел просто переворот!

Мы с ним решили написать, что мы хотим друг от друга.
Требования к мужу и требования к жене, - так мы назвали эти листочки.
Я, конечно, написала, что хочу, чтобы он ходил в церковь или, хотя бы , не запрещал нам этого делать.
А он написал мне элементарные вещи: я хочу, чтобы в доме был порядок, я хочу, чтобы в воскресенье, или хотя бы в какие-то дни мы вместе гуляли.
Я хочу иногда, хотя бы раз в месяц, получать пироги...
То есть совершенно простые, человеческие вещи.

И я подумала, что станет с моим православием, если в праздники, я напеку всей семье пироги!
Что плохого, если я наведу порядок в доме.
Что плохого если мои дети погуляют с отцом, и пускай он в это время им что-то расскажет далекое от веры, но не плохое же, не желает же он им зла!

И вот, у меня что-то переломилось в душе.
И я стала его очень любить, я почувствовала, что была не права. У меня возникло чувство вины.
Я увидела, что это я разрушаю нашу семью - я, а не кто-то другой.

И я стала делать маленькие попущения.
Снимала платок, когда мы с ним выходили куда-то.
Я согласилась ходить с ним в гости, я надела юбку не совсем уж до пят, надела брюки, потому что ему это нравилось. Я, быть может, могу снова подкраситься и подкрутиться, ведь я делаю так, потому что ему приятно, потому что ему это важно.
И сделав это для него, я почувствовала, что могу в своей семье делать то, что хочу : молиться сколько угодно, пойти в церковь, когда заблагорассудится..

Мужу было важно, что я уступила в чем-то.
И он в благодарность согласился уступить в чем-то и мне.

И мы начали так балансировать: я уступаю ему немножечко, что допустимо, а он уступает мне.
Конечно, в главном, в основном, я бы не поступилась никакими убеждениями, например, никогда не согласилась бы на аборт. Но в пустяках, в мелочах - почему бы и нет? Ведь я люблю его.

Я стала относиться у нему по-другому: он еще не с нами, его еще не посетило то, что посетило меня.
Так почему я должна так гордиться этим, ведь неизвестно кто туда из нас раньше придет.
Я, может, буду всю жизнь свою идти и не узнаю того, что ему Господь откроет за один миг.
Ведь я не могу знать, когда Бог приведет его в Церковь и каким он станет.

Я стала верить, что у нас все будет хорошо, что мы повенчаемся. Я стала верить в него.
Что он сейчас, ну, такой вот бедный человек, но он все равно придет.
По его терпению и смирению Господь даст ему.
Ведь он смиряется перед моими "заскоками", как он это понимает.
У него, на самом деле, терпения гораздо больше, чем у меня.
Ведь мне было все равно что с ним будет, лишь бы мне не мешал.
А он все время говорил:" Ну как же я вас оставлю, что вы будете есть?"
То есть у него душа болела за нас.
Хотя у меня, как у православного человека, душа по этому поводу не болела.

И я поняла, что действительно по делам нашим осудят нас.
А не по тому, сколько мы выстояли в церкви и сколько часов мы молились..

Дети спрашивают: А папа почему у нас не молится?"
Раньше я бы сказала так:"Потому что он не понимает ничего, потому что он грешник".
А теперь отвечаю:"Он молится, но про себя". Он стесняется еще. Мужчинам можно молиться про себя.
И перед едой, когда мы читаем молитву, они спрашивают: "Пап, ты молишься там?".
И он, понимая, что я как бы защищаю и повышаю его авторитет, бурчит им:" Да-да, молюсь я, молюсь", - отстаньте, мол.

Потом я вдруг услышала как-то утром, когда была занята своими делами и он кормил детей без меня, что он сказал им:

"Почему же вы не помолились?" Ведь вам мама не разрешает есть без молитвы, почему вы не молитесь? Вот когда мамы нет, так вы сразу и забываете?"

Потом он вдруг сделал нам полочку для икон. Это был для нас, конечно, огромный праздник.
А однажды он сказал мне:"Давай повенчаемся, мне стало так хорошо с тобой, что я согласен повенчаться".
Радости моей не было предела, и я выражала эту радость теми способами, какие были приятны ему.

Сейчас я не могу сказать, что все так уж хорошо, бывают взлеты, бывают падения, бывает мы не понимаем друг друга.
Но я иду путем уступок. Путем жертв любви друг ради друга. И он уже много чего мне разрешает.
Он начал встречать нас из храма, он стал с пониманием к этому относиться: ну надо вам в воскресенье в храм, ну идите. Он ждет нас наc из церкви по часу, чтобы детей довезти на велосипеде ( у нас на даче церковь за три с половиной километра).

Не может один человек спастись, не думая ни о ком из близких.
Нельзя идти к спасению по головам, за счет других.
С ужасом думаю о том, к чему я вела свою семью, ведь действительно, я не смогла бы прокормить их, я
бы не смогла дать мальчикам того, что дает им отец.
Сейчас я вижу только большие плюсы от того, что мы с ним вместе. Пускай это очень тяжело,пускай это постоянная работа не расслабиться ни на минуту, но сейчас я все-таки чувствую, что наша семья - счастливая.

Да, он придирается ко мне , но и слава Богу, что придирается.
А так бы я никогда не узнала, что здесь у меня плохо, там у меня плохо.
Я на это смотрю, как на двигатель, который меня все время подталкивает.
И то, что он не такой вот правильный, не кроткий, не попускает мне, это тоже хорошо, зато он сумел показать мне мою гордыню.
Через него я увидела свою неправоту.

Раньше, когда он кричал, я даже не вслушивалась, старалась пропускать мимо ушей.
А когда прислушалась, то поняла что он прав.
Только , может, сила выражения у него не соответствует моим оплошностям.
И я ему говорю:

"Ты потерпи , я все исправлю. Я же терплю то, в чем ты не идеален.
Так потерпи и ты.."

Сейчас я вижу, что дети подросли и очень тянутся к отцу, и это хорошо, это вообще нормально для мальчиков. Он уже не хулит Бога, он хотя бы принимает нашу позицию.
И дети знают, что папа - где-то, пускай в глубине души, - но верующий человек.

Источник http://kuraev.ru/index.php?option=com_smf&Itemid=63&topic=202409.0

К началу страницы