Читайте также: Встреча. Людмила-странница в платочке белом...
	Июль 2011, Санкт-Петербург. Неожиданное осложнение - одна из паломниц нашей группы оказалась в больнице, идём к ней. Из Александро-Невской Лавры нам бы идти себе по Невскому, но душа зовёт на Леушинское подворье, ноги сворачивают на Лиговку.

8 часов утра. Входим во дворик - и навстречу вдруг летит радостное приветствие: "А, сестрички, вот вы и пришли!"
Стоит и всем лицом, всей фигурой улыбается бабушка в белом платочке.
"Я-то ведь тоже думала, что они с 7 часов служат, пришла с вокзала прям сюда".

Слово за слово - и мы уже слушаем, и расспрашиваем, и рассказываем…

"Я - кто? Да странница. Странница Людмила. С Алтая. Вон мои рюкзачки стоят.
Их мне ребята сюда притащили, Алёшенька и Витенька, дай им Бог здоровья.
Они мне и о себе рассказывали - из детдома, бедные.
Я так к ним расположилась, фотографию внучки показала в кошельке.
А они кошелёк схватили и убежали, глупые. У меня там 700 рублей было.
Да это ничего, у меня ещё рублей 300 есть, и паспорт при мне.
Да и спаси их Господи, они с меня какой-то грех сняли.
Правда, себе греха прибавили, я теперь молюсь о них"…

Совсем скоро проза перелилась в стихи.
Каждое слово отражалось в лучистых глазах, в детской улыбке, в серьёзно сведённых бровях, в широко раскрытых, как для объятия, руках, в энергичном взмахе, в покачивании головой, в радостном смехе.

Твои глазки - как салазки.
Я рассказывала сказки,
Ну, а глазки ехали
В рощу за орехами.

У тебя был поводырь
И ты бежала в монастырь.
В храме батюшка сказал:
"Рано ставить пьедестал.
Ты сначала потрудись,
Помолись и подчинись".
Но эта вольная душа -
Она не стоит и гроша.
В ней грехов - да целый воз,
Не везёт и паровоз.
А я такая же, как ты:
Два вагона суеты…

Мои спутницы доверительно, как близкой старшей родственнице, говорят ей о домашних проблемах, о пьющем муже.
"На детей ещё с ножом не кидался?" - участливо спрашивает Людмила.
"Нет? А мои оба сына отцовским ножом помечены. И меня сколько раз до беспамятства бил, голову раскроил пассатижами. Ты терпи. Никогда не позво-ляй детям худое слово об отце сказать.

Мой муж перед смертью спросил: "Твой Бог любой грех простит?"
А я ему твёрдо: "Да". "На мне 106 душ", - говорит и плачет.
"Да когда же ты успел-то?" "В Венгрии в спецназе был, с тех пор покоя нет".
Покаялся, причастился и отошёл ко Господу с чистой совестью. Так-то".

Изыди, сатано, изыди,
Я не хочу с тобою в мире жить.
Хочу всегда смеяться и любить
И вечностью бессмертной дорожить.

"А хотите я вас повеселю, детские стихи почитаю?"
Готовы, готовы всё слушать, лишь бы не иссякал этот живой родничок, лишь бы ещё побыть в бескорыстной тёплой волне любви.

Песню чайник запевает:
Горячится, закипает.
Как хорош душистый чай!
Ну-ка, чайник, угощай!

"Да вы, небось, голодные, а? В храм-то шли не емши? А уже 10 часов. Сейчас я вас покормлю.
Вон у меня сумочка, люди добрые надавали еды, зачем же мне её таскать за собой!"
И из сумочки появляется сыр, колбаса, хлеб такой и эдакий, вода…
Мы раскладываемся на крылечке и трапезничаем.

Какой ты бы - я так и не узнала,
Ведь я сама тебя насочиняла.
Но сочиняла, видно, неумело,
И моя птица синяя сгорела.

Наверно оба стоили немного.
Прости мой гонор детский ради Бога
Ведь как могла, я так тебя любила,
Но вот о женственности я совсем забыла…

И лишь стихи ложатся в изголовье:
Написаны они моею кровью.
* * *
Белым молоком тумана,
вечер бродит у реки,
и под лунным покрывалом
спят прибрежные пески.
Тает алый луч заката
Над зеркальною водой.
Никогда спешить не надо.
Боль в сердечке успокой.
Позабудь про все тревоги.
Верой, правдою живи.
И иди одной дорогой -
Лишь дорогою Любви.

Совсем незаметно пробежали 2,5 часа. Открылось подворье. Прощаться было очень жаль.
Но Господь и так укрепил, приласкал нас.

Борисоглебская поэтесса Людмила Никитична Пронина-Гусева - вот кто была наша "случайная" встречная.
Подхватив рюкзачки, она заспешила дальше, в монастырь под Питером, откуда…
Господь Сам весть, куда, когда и к кому отправить Ему рабу Свою.
Вот уж правда Людмила - людям милая.

Сохрани пути её, Господи!