Раньше сюда, в тихую обитель на берегу Божией реки, неспешно катились дилижансы, кибитки и кареты.
Сегодня стремительно летят фольксвагены, BMW и мерседесы...
Раньше на оптинские ступени приходили крестьяне, дворяне, купцы, мещане.
Сегодня — учителя, спортсмены, профессора, политики и бизнесмены.
Раньше — сюртуки, кафтаны и сарафаны. Сейчас — джинсы, пуховики и другая современная одежда...
Время — разное. Темпы — разные. Моды — разные. Люди — разные.
Страсти — одни и те же. Главные болезни души — одни и те же.
И Господь — Один и Тот же!

Когда-то в давние времена Оптину называли «самым жарким костром, у которого грелась вся Россия».
Теперь, во времена нынешние, мы совместными усилиями только пытаемся разжечь потухшие угольки этого некогда пылающего костра.
Мы живем в трудное, сложное, парадоксальное время.

Мир пытается умертвить человека. Хочет заставить его не сбыться, не состояться, не прорасти для Вечности.
Мир хочет, чтобы не произошла встреча человека с Богом.
Каждый из нас знает, как трудно быть живым. Как тяжело быть настоящим.
Как непросто нырнуть в глубину жизни, в ее истинность, в ее непреходящую правду.
И как необходимы для нас теплые молитвы святых!

  Копье времени пронзает нашу жизнь, и мы празднуем ныне память того, душа которого уже вне нашей земной суеты и обыденности.
Мы смотрим на его смиренный сияющий лик на иконе, и его глаза согревают нас огнем Вечности.
Мы прикладываемся к его благоухающим мощам, и вдохновенный ветер благодати оживляет наши потухшие, унывающие сердца.
Мы просим его заступничества, и оно приходит быстрее сверхзвуковой скорости...
Потому, что преподобный Амвросий здесь, рядом и он всегда готов нам помочь.

Говорить о святом страшно...
Это как будто слепому рассуждать о красоте восходящего солнца или о торжественном тихом убранстве осеннего леса.
Или как глухому пытаться понять гармонию симфонии Баха или услышать неторопливый, таинственный шепот морских волн...
Преподобный Амвросий для нас — непостижимая глубина! Непостижимая высота и тайна!

Здесь, возле его скитской хибарки кающиеся отхаркивали грех, как кровь после драки.
Здесь раздувались и разгорались потухшие угли человеческой совести.
Здесь из сердца вынималась страшная заноза неверия, пустоты, страха.
Как старатель решетом намывает горы земли, чтобы найти маленькие крупицы золота, так и старец Амвросий через решето молитвы, сострадательности, сочувствия находил слитки любви, добра, света в бесконечных тоннах гниющего мусора человеческих сердец и судеб.

Один философ 20-го века как-то выразился, что «уединение — это роскошь богачей».
Он имел в виду, что человек все время находится в суете, в спешке, в каких-то делах и побыть одному, сосредоточиться, подумать — это большая роскошь.
Не каждый может себе это позволить...
И хотя преподобный Амвросий был настоящий духовный богач, у него не было этой роскоши уединения.
«Как на людях я родился, так на людях и живу» — говорил старец, шутя, о себе.

Он жил на людях. Он жил для людей.
Вокруг него много лет колыхался, вздыхал и плакал целый океан человеческого горя.
К старцу редко идут, чтобы сообщить о своей радости. К старцу несут боль, горе, недоумение, страдания, скорбь.

Для крестьянки скорбь — это все время подыхающие гуси.
Для великого Достоевского, вступившего робко на старческий порог, — это смерть маленького сына.
«Он был равно открыт для всех, — отмечал К. Леонтьев, — и в каждом человеке провидел образ и подобие Божие!»

Каждый из нас знает, как трудно утешить человека в его горе, как трудно подобрать нужные слова, как непросто обласкать его искренним сочувствием. Старец Амвросий очень хорошо понимал, что утешать скорбящего человека — это не значит стараться упразднить его страдание.
Неизлечимую болезнь или утрату близкого человека невозможно упразднить.
Утешать — это помогать страдать!
Научать человека нести страдание без ропота, принимая его — как от руки Всевышнего Промысла!

Он учил жить «как колесо вертится, — чуть только одной точкой коснется оно земли, а остальными стремится вверх!»
Он сравнивал мир с надоедливым базаром. Человек — это мужичок, едущий на своей лошаденке через этот базар.
Кругом все кричат, навязывают свой товар, пытаются затащить в какие-то сделки и истории.
А мужичок не обращает внимания на эту ревущую, звенящую суету, подстегивает свою лошадку, да так потихоньку и проезжает через все эти ловушки, обманы и искушения волнующегося житейского моря.

Матери, у которой умер сын, работавший на телеграфе и часто приносивший преподобному телеграммы, старец ласково говорил:
«Ну, что? Оборвалась твоя телеграмма?»

Человеку, жаловавшемуся на больную руку, напоминал, что тот бил когда-то свою мать.

Однажды послушник Матфей, страдавший винопитием, выбежал, как он сам впоследствии вспоминал, в «адамовском костюме», то есть совершенно голый, прямо к экипажу, в котором ехал старец.
«Ну, — с любовью и снисходительностью сказал авва, — ещё благодать Божия не отступила от него!»

Старец шутил, кого-то бил палочкой, кого-то ласково называл «дурой», пускал в ход пословицы и прибаутки.
Но никто, даже келейники, не знали, что за всем этим стояли бессонные ночи, слезы и молитва за весь мир!
Он сделал свою маленькую келлию врачебным кабинетом, в котором исцелял не переломы и ушибы, не головную боль или изжогу, не понос или золотуху. Он исцелял страшные, смердящие раны и язвы человеческой души, следил за духовной кардиограммой, выправлял ужасные сердечные вывихи и переломы, которые мешали человеку нормально жить и молиться.

Старец Амвросий, как премудрый архитриклин, умело распределял духовное вино Оптинской благодати.
Словно добрый искусный гончар, из мертвой, невзрачной глины человеческой души, он вылеплял, трепетно и осторожно, прекрасный неповторимый сосуд, которому надлежало наполниться Божественной благодатью.

Преподобный Амвросий — это целая эпоха.
Выросло несколько поколений христиан, воспитанных на его письмах, его поучениях, а главное — на его молитвах!
Как будто из Вечности, из светозарных райских обителей мы слышим его уже ставшие символическими и знаковыми замечательные слова:
«Жить — не тужить! Никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение!»

Тысячи и тысячи людей много лет приезжают в Оптину, чтобы духовно погреться у мощей преподобного.
Он учит нас жить Христом! Дышать молитвой! Стремиться к Вечности! Безропотно нести свой земной жизненный крест.
Учит видеть небо в душе нашего ближнего.

Преподобный Амвросий помогает нам глубоко и свободно, радостно и вдохновенно жить нашу многотрудную, неприукрашенную, многоскорбную жизнь с ее неизлечимыми болезнями, с ее «оборванными телеграммами», с болью потерь, с непониманием близких, со злобой окружающего мира...
И туда, в эту ежедневную рутину, в звенящую пустоту будней вносить свет, мир, смирение, смысл и любовь!

Однажды, опираясь на палочку, старец Амвросий шел из монастыря в скит.
Вдруг он неожиданно увидел такую печальную картину: нагруженный воз, рядом лежащая мертвая лошадь и плачущий крестьянин.
Старец трижды обошел лошадь, взял хворостину, стегнул скотину и прикрикнул: «Вставай, лентяйка!»
И лошадь послушно поднялась на ноги.

Так и наша душа, расслабленная и ленивая, полумертвая, нагруженная множеством грехов, одетая в «небрачную одежду», лежит на перепутьях суетного, многозаботливого мира.
Господь хворостинками трудностей, скорбей и искушений подхлестывает и ободряет нас и посылает на помощь святых угодников, таких как преподобный Амвросий.

Мы и сегодня слышим его ободряющие, трезвящие отеческие слова, обращенные с любовью к душе каждого из нас:
«Вставай, лентяйка!»