Сорок дней по Своём Воскресении Господь наш Иисус Христос пребывал на родной Ему земле, появлялся среди учеников и родных.
И, зная о предстоящем Своём Вознесении, утешал их, говоря, что пошлёт им Духа Утéшителя.
Того Духа Святого, который сможет и смягчить им горечь расставания с Ним, и просветит их Божественным светом.
Тогда они вполне поймут, о чём Он говорил им три последние года Своей земной жизни.
И не только поймут, но отправятся, укрепляемые этим Духом, бесстрашно – потому что с любовью о Господе (а в истинной любви страха нет!) – проповедовать открывшуюсяим истину.
Истину о Воплощении Господа в человеческом теле от непорочной Девы.
Они расскажут о Его жизни в доме мнимого отца Иосифа рядом с мамой – Богородицей Марией.
О ждущем нас Царствии Небесном, где угодники Божии окажутся навсегда рядом с Отцом.
О Его великой жертве Крестной и о Воскресении из мертвых, когда вместе с Ним восстали многие праведники.

Наступил 40-й день по Пасхе.
"И вывел их вон из города до Вифании и, подняв руки Свои, благословил их.
И, когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо» (Ев.от Луки, 24:50-51).

Святитель Николай Сербский так говорит об этом необыкновенном событии:
«Сколь величественное и умилительное расставание с землею!
Там, на склоне горы Елеон, откуда можно было увидеть гроб, из коего четверодневный Лазарь вновь поднялся в сию временную жизнь, поднялся Воскресший Господь в необозримые высоты жизни вечной.
Поднялся не до звёзд, но выше звёзд; поднялся не до ангелов, но выше ангелов, не до высочайших сил небесных, но выше, выше всего бессмертного небесного воинства, выше всех Райских обителей ангелов и праведников, далеко, далеко и для очей херувимских, к самому престолу Отца Небесного, к самому таинственному алтарю Святой и Животворящей Троицы.
Меры для высоты сей нет в сотворенном мире; может быть, равна ей, в противоположном направлении, только глубина, в которую гордость низвергла богоотступника люцифера; глубина, в которую люцифер хотел низвергнуть и род человеческий.
Господь наш Иисус Христос спас нас от этой бесконечной пропасти и, вместо бездонной глубины, вознёс нас в Божественную небесную высь.
Мы говорим "вознёс нас" по двум причинам: во-первых, Он вознёсся как Человек во плоти, каковыми и мы являемся; и во-вторых, Он вознесся не Себя ради, но ради нас, дабы открыть нам путь примирения с Богом».

Вознесением Господа оканчиваются Евангелия (точнее, об этом событии говорят два евангелиста – Марк и Лука).
Деяния же апостольские, продолжая повествование уже о жизни последователей Христа, начинаются с того, как апостолы ждали обещанного им Утéшителя. Ждали они Его, как сказано, «в молитве и молении».

"При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе.
И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них.
И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать" (Деян. 2:1-5).
И явились им разделяющиеся языки…
Таким видимым, явным образом сошёл Дух Святой: язычками неопаляющего пламени (ровно так, как в первые минуты после схождения благодатного огня на Пасху!).

 Что может быть менее материальным, чем дух? Как можно увидеть дух?
Но вот первый миг существования Бога во плоти – Благовещение. "Дух нáйдет на Тя…".
Посмотрим на икону и увидим Дух в виде ниспадающей к Богородице стрелы.
Так Его иконописцы изображают, чтобы нам  понятнее было.
А вот во время Крещения Господня Дух был послан, явился "в видéнии голубя".
И на иконе опять резкая, в контраст всему изображаемому, стрела с крошечным голубем в круге.

И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать.
После первых апостолов Дух Святой сошёл и на других людей – в виде уже других языков: словесных, когда они начинали говорить на неизвестных им до этого момента наречиях (Деян. 2:3-10).
И когда вот так явственно сбылось всё, сказанное Господом нашим Иисусом Христом, и когда многие тысячи людей тут же пожелали стать христианами, и многие сразу же отправились благовествовать – нести Благую Весть (по-гречески Ев – благая, Ангелиа – весть ), и когда многие были готовы пострадать за Христа, Которого ещё мгновение тому не знали – тогда родилась Церковь.
Та, которую врата адовы не одолеют, и которая будет до скончания века.
Та, к которой по неведомому Промыслу Божию и неизреченной Его милости мы принадлежим.
Та, без которой – если она нам не мать, то и Бог нам не Отец…

Велика тайна Троицы, не нашим греховным человеческим умом постичь её.
Но в редкие минуты духовной очищенности, а паче по – внезапно – дыханию Духа рядом, мы угадываем Его присутствие.
Угадываем по тихой радости и нежной любви, по тому, каким необъяснимо прекрасным становится всё вокруг, преображается.

Мы смотрим на иконы Сына Божия: первое Его изображение, данное самим Иисусом Христом царю Авгарю на полотенце – Спас Нерукотворный и иные, мы можем представить, как Он выглядел, будучи в человеческом облике, потому что предание донесло до нас описания Его современниками.
И лишь по творениям – от бесконечной Вселенной до голубенького цветка незабудки – и по явно ощутимому присутствию в нашей жизни (если мы позволяем!) мы знаем Отца.
Каноны запрещают нам изображать Неизображаемого, Того, Кого никто не видел, Который всё сотворил и содержит.
Да, порой встречаются изображения Троицы, где Бога Отца мы видим седовласым, седобородым грозным старцем.
Это по нашей немощи и по нашему своеволию, по желанию всё упростить, сделать доступным и понятным в наших здешних, земных представлениях.

Одна из первых молитв по пробуждении – к Троице Святой:
От сна восстав, благодарю Тя, Святая Троице, яко многия ради Твоея благости и долготерпения, не прогневался еси на мялениваго и грешнаго, ниже погубил мяеси со беззаконьмимоими…

На первом утреннем богослужении суточного круга – полунощнице –в воскресный день читаем Троичен канон:
Воспоимвси боголепно песньмиБожественными, Отца, и Сына, и Духа Божественнаго, Триипостасную Державу, едино Царство и Господьство…

В молитвах на сон грядущим, воспеваем Троицу:
Упование мое Отец, прибежище мое Сын, покров мой Дух Святый: Троице Святая, слава Тебе.

В Покаянном каноне, составленном убиенным оптинским иеромонахом Василием (Росляковым), есть такой кондак-обращение к Троице:
Глас Твой слышу, Господи, хлада тонка, и не вем, откуду приходит, и камо идет. Отверзи, Христе Спасе, слух сердца моего и настави и спаси мя.

И чаще всего: