Повернулась – на меня с иконы семи Херсонесских епископов-мучеников глядел священномученик Евгений.
Повернула голову вправо – и увидела мученика Инну.
Евгений и Инна – имена моих родителей.
Я стояла между мамой и отцом, которого не видела с 4-х лет, и где он, жив ли – не знала.
Да и иконы этих святых, причём в полный рост, не часто встретишь, разве что в Крыму.
Чувство было неведомым дотоле. Отчётливо понимала, что совершается воля Божия, а вот в чём она сейчас для меня – вопрос.
С этим вопросом подошла к отцу Никону – настоятелю храма и наместнику монастыря.

Но прежде игумен появился на амвоне, обошёл, кадя, храм, совершил богослужение, сказал поучение.
Что-то заставило меня как бы удивиться, пристально вглядеться в этого нового в моей жизни человека.
Я ничего о нём не знала, но какая-то особенная осанка, несуетливые движения, внутренняя сосредоточенность, прекрасная речь, сдержанность в словах, содержательность и ёмкость произносимого не то, что просто располагали к нему, но предполагали глубину и вызывали интерес.

"Отче, я в смятении. Почему я вдруг между родителями? Я ничего не знаю об отце много лет. Что значит эта встреча?"
– "Отца нужно постараться разыскать, может быть, он ещё жив", – ответил батюшка.
И, чуть помолчав, коротко рассказал мне свою историю.

Когда он был совсем юношей, умирал его отец.
Уже в последние минуты он позвал сына и сказал, что их род – древний и знатный, и что он не хотел бы, чтобы сын не был его достоин.
"Вырастешь и всё узнаешь", – сказал отец и упокоился. А Коля потерял покой и сон.
Стал вспоминать, сопоставлять, размышлять.
Фамилия – Демьянюк – о принадлежности к благородному семейству не говорила.
Припомнил, что как-то однажды в доме появились незнакомые люди.
Когда семья садились за стол, они молились на непонятном языке и крестились слева направо.
Один раз появились и исчезли. Это были родственники-поляки.

Когда о. Никон был совсем мальчишкой, отец как-то провёз его по всему Крыму (они жили тогда в Симферополе), на феодосийском кладбище подвёл к большому склепу и сказал, что здесь покоятся их родственники.
"Вырастешь – узнаешь"…
Позже, став священником, батюшка попал на это кладбище (на нём Всехсвятский храм, в котором служит благочинный) и отец благочинный, подведя о. Никона к тому же склепу, сказал: "Читай, здесь лежат Чарнецкие и Чернышовы – твои родственники".

И ещё о. Никон говорил, что к нему и сестре родные относились как-то иначе, чем к остальным.
Он ничего не понимал и мучился. Хотел обо всём узнать.
Потихоньку стал интересоваться своим родом, но как-то нерешительно.
До тех пор, пока к нему в храм однажды не приехал на пару дней знакомый дьякон.
"Служба, он достаёт во-о-от такой толстенный синодик и каждую свободную минуту читает.
Я спрашиваю, мол, что это у тебя за фолиант, а он отвечает: "Родные мои"
–  "Да где ж ты их взял-то столько?!" – "В архиве. Я по послушанию в архиве работал, попросил и о своих информацию – вот, нашёл сколько имён".

О. Никон попросил дьякона навести справки и о его родне.
С этого начался интенсивный поиск. И за 2 года, не выезжая из Судака, он "вытащил как за ниточку весь род, до ХІІстолетия".
И собрал материал для книги, которая вышла в Симферополе в 2007 году.

Говорить ли, что я бегом помчалась в церковную лавку, купила прекрасно изданную книгу «Шляхтич» (так когда-то учитель в школе презрительно назвал мальчика) Светланы Беловой и за пару дней прочла её.
Демьянюками семья Чарнецких стала в конце 1930-х годов, когда был репрессирован дед о. Никона, урождённый дворянин поляк Ясинский.
Тогда-то лесник, Флор Демьянюк, женился на его бабушке – вдове с детьми, чем спас их если не от смерти, то от клейма «семья врага народа» и связанных с этим лишений.

…Конечно, появлялись у меня и другие вопросы к о. Никону: о возрождённом им Кызылташском монастыре, об их храме, где всё мне показалось организованным с любовью и очень разумно, о каких-то моментах духовной жизни.
Собственно, длительных бесед с о. Никоном не было, но хватало нескольких минут, чтобы размышлять потом несколько дней.

Такими были мои встречи с игуменом Никоном.
Монастырь только восстанавливался, и батюшка горячо советовал поехать туда с провожатыми, потому что «туда только по козьим тропам попасть можно».
Но из-за моего состояния здоровья поездка не состоялась.
Думалось: не страшно, приеду же в Судак опять, съезжу обязательно.
И поговорим ещё – об истории Церкви, Крыма, Руси, о знаменитых дворянских родах (а две ветви рода – поляки Чарнецкие и русские  Чернышовы – были дворянским и священническим, поэтому и документы сохранились в архивах), о новинках прекрасной церковной библиотеки, о том, какими интересными делами игумен занимается с детьми прихода.
Да мало ли о чём может рассказать человек, любящий Божий мир…

Встречи здесь, на земле, не случилось.
4 ноября 2015 года, в праздник Казанской иконы Божией Матери, игумен Никон разбился на самолёте в Крымских горах.

Ему шёл 43-й год. С юности увлечённый небом, он занимался дельтапланерным спортом, посещал различные авиакружки.
И свою увлечённость стремился передать подрастающим ребятишкам.
Вёл авиамодельный кружок при храме и как раз решил свозить мальчишек на настоящий аэродром: показать самолёты, позволить посидеть за штурвалом, поднять их в воздух, поделиться захватывающим дух чувством парения над землёй…

Вспоминая – с благодарностью Богу за встречу – об игумене Никоне, не могу хоть вкратце не упомянуть о монастыре, которому были отданы его последние 20-ть из 42-х прожитых лет.
По преданию, в этом благословенном месте, неподалёку от трассы Симферополь-Феодосия, в 8 веке находилась летняя резиденция сурожского архиепископа, святого Стефана.
В честь выдающегося защитника иконопочитания в 1858 году архиепископом Херсонским и Таврическим Иннокентием был основан Кизилташский мужской монастырь, но место это было почитаемо христианским населением Крыма задолго до открытия обители.
Здесь просиял в мученическом подвиге (в 1866 году был убит татарами-мусульманами) второй настоятель обители прп. Парфений.

Накануне революции это был процветающий монастырь, полностью, бесследно уничтоженный в советское время.
В горах, окружавших обитель, было устроено хранилище ядерного оружия Черноморского флота – городок "Феодосия-13".
После распада СССР ядерный арсенал вывезли, а на территории базы разместили элитное подразделение морских пехотинцев.
В это подразделение и в 1995 г. был направлен первый священник-военный Украины 22-летний офицер Николай Демьянюк.
До этого – средняя школа, духовное училище. И – как послушание Церкви – окончено военное училище.

В 1998 году священник Николай стал иеромонахом Никоном.
За двадцать лет игуменства возрождён монастырь, отстроено подворье – Покровский храм – в Судаке, множество людей, благодаря горячей вере, беспокойному сердцу, дару слова и удивительной человеческой глубине о. Никона, почувствовали призыв Господа следовать за Ним.
С 1999 года с о. Никоном был знаком ещё один наш прихожанин – Евгений Рябинин.
Он говорил, что, приезжая в Судак, всегда знал, что батюшка в церкви, и всегда действительно заставал его там.
«Нужно было видеть, КАК он служит, слышать, КАК он говорит!» – с горечью об уходе отца игумена говорит Евгений.

Потеря всегда неожиданна, горечь неизбежна, но и упование на милость Божью неизменно.
Много самых сердечных слов об о. Никоне уже живёт в нашем общем пространстве, присоединим к ним и наши скудные строки – воспоминания и молитвы о прощении всех его грехов.   
Слава Богу, сохранились видеозаписи проповедей о. Никона, их можно посмотреть на сайте Свято-Стефано-Сурожского мужского монастыря, что в посёлке Кызылташ (Краснокаменка).

Упокой, Господи, душу верного раба твоего!

Евгения Ерёменко