Вопрос о будущей загробной жизни вольно или невольно заставляет задуматься каждого разумного человека.
С ним рано или поздно сталкивается и религиозный человек, и человек равнодушный к религии.
Нельзя убежать от размышления о том, что с нами будет после смерти.
Человек тем отличается от животного, что он всюду видит смысл.
И в этом разница между смертью животного и кончиной человека.
Для животного смерть бессмысленна, потому что животное не может понять смысла жизни.
А человек может умирать не как животное.
И для этого, чтобы наша смерть отличалась от смерти животных, мы должны в своем сознании, по крайней мере, наделить свою собственную смерть каким-то смыслом.
Что люди выносят с кладбища? Что сам усопший смог обрести в опыте своего умирания?
Сможет ли человек увидеть смысл в последнем событии своей земной жизни – в смерти?
Или человек перейдет границу времени в раздражении и злости, в попытке свести счеты с судьбой.
Отношение к смерти меняет очень много в современной жизни людей.
Эта тема стала неприличной, о ней не принято говорить.
В некоторых западных городах есть предписание, запрещающее траурным процессиям ездить днем.
В католических и протестантских странах покойников хоронят в закрытых гробах – не дай Бог увидеть лицо мёртвого человека.
И, например, для англичан бывает потрясением, когда они заходят в православный храм и видят покойника с открытым лицом – впервые за многие годы жизни... Потрясение – потому что, прежде всего, это далеко не так ужасно, как кажется.
Человек как неповторимая личность не исчезает бесследно.
Тело стареет, а человек себя внутри ощущает таким же, как был в юности. Почему?
Потому что душа не изменяется, а вся наша внутренняя жизнь – это свойства души.
Мы думаем душой, наши чувства и эмоции – это проявление души.
Душа – это то, что болит у человека, когда все тело здорово.
Ведь говорим же мы, что не мозг болит, не сердечная мышца, а болит душа.
Душа пользуется телом, как музыкант пользуется своим инструментом.
Если струна порвалась – мы уже не слышим музыки, но это еще не значит, что умер сам музыкант.
Смерти нет, говорит нам Церковь, есть только переход из одной формы бытия в другую.
По исходе своем из тела душа попадает в новые условия жизни.
Она по своей воле не может уже изменить своего состояния, как это было при жизни на земле.
И здесь важнейшее значение приобретает духовная связь умершего человека с Церковью и потому со стороны живых её членов необходима молитва об усопших.
Святая Церковь установила стройную и последовательную систему поминовения.
Устав Церковный довольно подробно определяет, когда и какие заупокойные молитвы совершать.
Церковь вводит их в состав общественного и частного богослужения, в домашнюю молитву.
На каждой из девяти суточных служб непременно в той или иной форме совершается поминовение усопших.
Из всех дней седмицы церковный устав определяет субботу по преимуществу днем поминовения усопших.
И это не случайно.
День субботы, как день покоя по свое му назначению наиболее подходит для моления о упокоении душ умерших.
Кроме того, имен но в Великую Субботу, накануне Своего Воскресения, Господь пребывал телом во гробе.
Первые, о ком мы вспоминаем, молясь об умерших, – наши покойные родители.
Поэтому и субботы, посвященные молитвенной памяти почивших, называются «родительскими».
Таких родительских суббот в течение церковного года – шесть: мясопустная и троицкая, димитриевская, а также вторая, третья и четвертая субботы Великого поста.
В дни поминовения усопших православные христиане передают в храм записки с именами своих почивших родственников, которые при жизни были крещены, т. е. являлись членами Церкви.
В эти дни свечи положено ставить не к иконам, а к Распятию, на специальный столик, называемый «тетрапод» или «канун».
Есть еще добрый обычай в дни поминовения приносить в храм угощение для неимущих.
Оно освящается во время богослужения и потом раздается всем, кто пожелает.
Человек, получивший это угощение, молится "о всех зде ныне поминаемых", и к молитве каждого из нас присоединяется и его благодарная молитва.
Как видимое выражение уверенности живых в бессмертии почивших приготавливается кутия или коливо – сваренные зерна пшеницы, смешанные с медом.
Как семена, заключающие в себе жизнь, чтобы образовать колос и дать плод, должны быть положены в землю и там истлеть, так и тело умершего должно быть предано земле и испытать тление, чтобы восстать потом для будущей жизни.
Для восточного мистицизма тело человека – лишь тюрь ма для души, которое по высвобождении надо сжечь и выбросить. Для христианства тело – храм души. И верим мы не только в бессмертие души, но и в воскресение всего человека, т. е. единства души и тела. Поэтому и существуют на Руси кладбища: тело как семя бросается в землю, чтобы с новой космической весной взойти.
Совершая сегодня поминовение усопших, мы должны и сами серьезно задуматься о жизни вечной.
Каждый из нас, однажды появившись на этом свете, должен непременно покинуть его.
И в этом законе Божьем нет исключений.
Непрочна и суетна наша жизнь на земле.
Ясное и радостное течение её часто омрачается неожиданными житейскими скорбями и несчастьями.
Радости наши смешаны с горем: от богатства недалеко нищета, здоровье ничем не защищено от болезней, самая жизнь в любой момент может пресечься смертью.
Время жизни неудержимо и скоротечно, так что и не замечаешь, как пролетают дни.
Но, как это ни парадоксально, современный человек меньше всего хочет задумываться над вопросом смерти.
Самое разительное отличие современной массовой культуры от культуры христианской – в неумении умирать.
Человек подходит к порогу смерти, не столько стараясь всмотреться за его черту, сколько без конца оборачиваясь назад и с ужасом вычисляя все возрастающее расстояние от поры своей молодости.
Старость из времени „подготовки к смерти“, когда „пора о душе подумать“, стала временем последнего и решительного боя за место под солнцем, за последние "права".
Как писал наш современник Архиепископ Иоанн Шаховский:
«Оглушенные суетой люди уже не способны думать об истинах великих и вечных, для постижения которых нужна хотя бы минута божественного молчания в сердце, хотя бы мгновение святой тишины».
Отрицание будущей загробной жизни совершенно обессмысливает земную жизнь – нас не было и нас не будет, жизнь нелепо мелькает меж двумя пропастями небытия.
Смерть – это предел земной жизни, в течение которой человек может ещё исправиться.
Священное Писание говорит: «Всяк человек ложь», «Нет человека, который бы жил и не согрешил».
Все мы постоянно согрешаем. И за всё это придётся нам в своё время дать ответ.
Поэтому сегодня, поминая наших ближних, вспомним и о своей душе, чтобы достойно проводить время земного странствования и дорожить временем, которое Господь отпустил нам. |