Когда я только выбрал монашеский путь, я поступил в Свято-Троицкую Сергиеву лавру, нёс почти в течение четырёх лет — с 1985 по 1989 годы — послушания у отца Кирилла (Павлова).
Думал, что так и останусь в Лавре, но батюшка Кирилл сказал: «Ты подожди…»

Наступает 1989 год, и он благословляет меня в Оптину пустынь.
Вызывает к себе и говорит: «Георгий (так меня звали до пострига), тебе завтра уже надо ехать в Оптину».
Я даже растерялся: «В какую Оптину?!»
А батюшка мне: «Это — монастырь, Оптина пустынь, открывается в Калужской области под городом Козельском».
«Что за Козельск? — думаю я. — Козел там, что ли, какой или козы живут? Ни разу не слыхал!»
Говорю: «Батюшка! Господь с вами! Какой Козельск?! Куда я поеду? Никуда я не поеду!»
А отец Кирилл улыбается: «Ты поезжай, поезжай! Там — монастырь… А почему ты не хочешь?» — «Прежде всего, потому что там не будет вас!»
А старец Кирилл отвечает: «Там будет отец Илий!»
Я тогда ещё грешным делом подумал: «Ну, какой такой Илья может сравниться со старцем Кириллом?»
Батюшка Кирилл стал моим первым духовником.
Так я тогда и сказал отцу Кириллу.
А он в ответ опять улыбается: «Нет-нет, ты поезжай!»
Я перед ним на колени упал: «Батюшка! Хотите — выгоняйте меня, но я туда не поеду!»
Смотрю, он замолчал, опустил голову. Рассердился даже.
После паузы говорит: «Так, ну ладно, раз ты меня не слушаешь, иди к преподобному Сергию в Троицкий Собор! И спроси у Преподобного, что он тебе скажет...»
Я усомнился: «Ну, как это я у раки благословлюсь?
Что, мощи Преподобного мне что-то скажут, что ли?»
Вслух говорю: «Батюшка, да вы что?..» А он мне: «Все! Иди!»
Встал и вышел.

Разговор наш происходил внизу, в посылочной, где обычно старец принимал народ.
А он поднялся к себе в келью на втором этаже.
Я опешил, стою весь бледный, ноги трясутся… Не знаю, что и делать.
Но пошёл к Преподобному, раз батюшка благословил.
Иду, а у самого — слезы в три ручья, рыдаю, думаю:
«Ой, вот это попал! Как с батюшкой-то Кириллом расстаться?!
Четыре года у него окормлялся, а теперь иди в какую-то Оптину, в Козельск какой-то, к какому-то Илье!»
Доплёлся с этими мыслями к преподобному Сергию.
А это был день, когда там читался акафист Божией Матери.
Пятница или воскресенье — сейчас не вспомню.
В общем, собрался народ и величает Богородицу.
Я боком протиснулся сквозь толпу к раке с мощами Преподобного, рухнул на колени, упёрся головой в раку и плачу навзрыд, думая: «Что делать?!.. Как быть?!» Вот так и повторял.
Но ничего в голову не приходило, кроме: «Козельск! Оптина!»
Я ведь впервые эти названия от старца Кирилла и услышал.
Но что это за Оптина?..
Пока минут 30 читался акафист, я все плакал, стоя на коленях на полу.
Но вот акафист закончился, люди начали прикладываться к иконе и потихоньку расходиться.
Скоро должны были прийти уборщицы, и меня тоже попросили бы выйти из храма.
А я так ничего и не понял.
Батюшка-то вразумлял: «Преподобный тебе все скажет!»
Опять я заплакал, направил последние силы к молитве и спрашиваю:
«Господи! Ну что мне делать-то?..
Преподобный, что делать мне?!»
Вдруг толпа шарахается в сторону, и я слышу голос: «Иди в Оптину!»
Думаю: «Ничего себе! Галлюцинации, что ль?»
Ведь кроме меня никто не мог знать о моем деле.
Я на коленях, люди в храме, чей же это мог быть возглас?
Надо, думаю, ещё послушать… Опять я заплакал.
Проходит ещё минут пять или десять, и вдруг снова слышу: «Иди в Оптину!»
Уже громче, настойчивее.
Я аж подпрыгнул на месте, а слезы высохли.
Это не галлюцинация, а чей-то окрик.
Поднимаюсь с колен и вижу такую картину: один блаженный перелез на солею, а монахи схватили его и выпроваживают.
Выталкивают его, а я вытянулся во весь рост и понял, что слова-то эти от него исходили.
Я к нему: «Чего? Чего?» Про Оптину-то мне только батюшка Кирилл один и говорил.
А он мне в ответ: «Я тебе сказал: иди в Оптину!» Но тут его уже утащили.
Я встал как вкопанный, думаю: «Ну ладно!»
И поплёлся назад, к отцу Кириллу, а он меня спрашивает: «Ну, что тебе сказал Преподобный?»
И улыбается, слегка прищурившись.
Я отвечаю: «Ну что? Сказал: «Иди в Оптину!» Блаженный там один был...»
А отец Кирилл мне: «Ну ладно, пошли!»
И мы отправились в келью, где отец Кирилл читал нам по вечерам.

Так я и оказался в Оптиной.