 |
|
Профессор МДА Михаил Михайлович Дунаев
(1945-2008) |
Одной из таких приманок рок-культуры стала якобы возможность выразить протест против всех дурных проявлений жизни.
Психологически человек всегда склонен к чувству протеста – и здесь его подстерегает один из коварнейших соблазнов, соблазн осуждения всех и вся.
А ведь признаем: тот протест, который мы нередко наблюдаем сегодня, есть протест против сучка в чужом глазу при полном нежелании замечать бревно в собственном.
Протест нынешних рокманов – не что иное, как индивидуалистический протест не против неправды, а против того, что ограничивает необузданность их нравов, – протест лукавый, видимость протеста.
Он нередко переходит в истошную истерику (она для рока вообще почти неизменное состояние), истерику отвержения нашего бытия вообще, истерику разрушения, признания как единственной ценности – эгоцентрического самоутверждения «кумира» любыми средствами.
Чтобы убедиться в том, достаточно без предвзятости взглянуть на презрительную гримасу, становящуюся маской, отличительным признаком иного рок-протеста, достаточно встретиться с «металлическим» жестким взглядом самоуверенного идола.
Рок-культура исповедует ныне очень громко принцип «раскрепощения личности», стремление к полной и ничем не ограниченной свободе.
Приманка опять-таки соблазнительная.
Не все и догадываются, что под видимостью свободы и раскрепощения человеку подсовывается разнузданность и вседозволенность – может быть, самые отвратительные разновидности духовного рабства.
Ибо всякое утверждение одной лишь внешней свободы при сохранении внутренней порабощенности своему греху – заурядный обман лукавого.
Святитель Филарет, митрополит Московский, проницательно предупреждал:
«Наблюдение над людьми и над обществом показывает, что люди, более попустившие себя во внутреннее Рабство, – в рабство грехам, страстям, порокам – чаще других являются ревнителями внешней свободы, – сколь возможно расширенной свободы в обществе человеческом перед законами и властью...».
Вседозволенность неизбежно ведет к утрате чувства стыда, то есть той духовной ценности, которая, несомненно, онтологична по сути своей.
Безстыдство и вседозволенность – две стороны одной медали.
Но что иное активно внедряется в сознание человека самим поведением разнузданных рок-кумиров?
Безстыдству тех кумиров способствует утверждаемая ими эстетика безобразного.
Создается впечатление, что чем отвратительнее порою то или иное зрелище, тем привлекательнее оно для рокмана.
Разрушение красоты естественных форм, культ противоестественного – существенный признак рока.
Сам облик рокманов (прическа, раскраска тела, одежда), нарочито неестественные голоса исполнителей исподволь направлены на формирование и противоестественного сознания, на провокацию бунта против данного нам образа тварного мира – бунта разрушительного и дьявольского по природе своей.
Однако безстыдство рок-культуры и в том, что оно само откровенно объявляет себя не просто нормой поведения, а и неким идеалом, своего рода последним словом земной премудрости.
Тут видится еще одна уловка рок-дьявольщины: наглая претензия на собственную высшую «прогрессивность».
Само понятие прогресса способно загипнотизировать нестойкие умы, заставить слепо преклоняться перед всем, что одураченное общественное мнение склоняется признать «передовым».
Оставляя в стороне вопрос о правомерности самого понятия по отношению к истории или искусству, нужно заметить лишь, что прогресс чаще всего понимается как некая линейная временная последовательность, критерием же прогресса нередко признается хронологическая сменяемость событий.
Разумеется, теоретики искусства вовсе не держатся столь вульгарных взглядов, остающихся уделом обыденного сознания, – однако именно оно в основном и определяет систему ценностей массовой культуры.
По принципу временной линейности, живопись М.Шагала или П. Пикассо, несомненно, более прогрессивна, чем русская средневековая иконопись, а «дерзновенное» сочетание эротических и религиозных образов у С.
Дали не может не быть объявлено одним из «высших достижений» искусства.
То же сочетание можно обнаружить и в «передовой» музыке наших дней – например, в нашумевшей рок-опере «Юнона и Авось».
Одним из несомненных «шедевров» объявлена и рок-опера «Иисус Христос – суперзвезда».
Разве недостаточно самого названия, чтобы понять раз и навсегда, что именно пытаются подсунуть нам в качестве высшего достижения человеческой культуры?
Тут и впрямь своего рода прогресс: не наивное ренессансно-языческое обмирщение и даже не ренановская вульгаризация высоких истин – но откровенное «вольное» глумление над Высшей Святостью.
Пусть не соблазнит нас поэтому внедрение рок-музыки в церковную жизнь на Западе.
Пусть не обманет сочетание духовных песнопений с роком в концертах.
Да не обольстимся мы и благочестивыми ярлыками, какие навешивают на себя – ныне всё чаще – деятели рок-культуры.
Дьявол кем только ни прикинется, чтобы своего достигнуть.
Иерархия же эстетических ценностей должна быть определяема не критерием «прогрессивности», но мерою духовности.
Однако, как и многие высокие понятия, духовность ныне обезценивается в массовом общественном сознании.
Духовность в лукавом понимании – это различные проявления эмоционально-интеллектуальной жизни человека.
При таком толковании не только посещение престижной авангардистской выставки, но и «балдение» на рок-концертах объявляется сугубой духовностью.
Для православного же сознания полнота духовности – в следовании двуединой заповеди о любви к Создателю и Его творению – человеку (Мф. 22, 37–40).
Бездуховность – в отсутствии такой любви.
Рок-культура призвана перевести духовные понятия на чувственно-плотский уровень.
Опять-таки не секрет, что рок-музыка является мощным сексуальным раздражителем.
Этим она также «нравится» своим обожателям.
Чувственное наслаждение вообще начинает признаваться в рок-культуре подлинным, единственно возможным смыслом жизни.
Смыслом понятным, доступным, приятным, не требующим душевных усилий, даже исключающим их.
Плотское же удовольствие, возведенное в абсолют, с фатальной предопределенностью начинает диктовать индивиду стремление ко всё более острым и изощренным формам, ибо имеет печальное свойство со временем притупляться.
Поэтому в своем стремлении к наслаждению иные исповедники сего культа доходят до изысканных извращений, чему немало способствует и философия вседозволенности, зреющая в недрах рок-культуры.
Рок прогрессировал в отдельных своих разновидностях до соединения «музыки» с удовольствием от нанесения увечий партнерам и даже их убийства.
Разумеется, далеко не каждый рокман доходит до подобных крайностей, но важно, что потенциальная возможность их заложена в самой системе рока как типа жизненного поведения.
Журнал «Православная беседа», 1993, № 2
Продолжение следует
День
за днем
Антихристианство. Бал сатаны (статья о рок-культуре) (2)