Мученики Гурий, Самон и Авив

Память 15 ноября

В первые три века от Р.Х. время от времени вспыхивали ужасные гонения на христиан.
Десятое из них, которое было и последним, длилось дольше других и было весьма жестоким по сравнению со всеми предыдущими.
Кровь христианская лилась на восток и запад Римской Империи.

Как беспощадно проливалась невинная кровь, можно видеть хотя бы из того. что в Египте за один месяц было убито 17 тысяч христиан; в Никомидии (Малая Азия) в праздник Рождества Христова было сожжено 20 тысяч верующих; во Фригии (Малая Азия) целый город, населённый христианами, был предан огню; в Киликии (Малая Азия) за веру и Христа приняли смерть 2395 воинов и с ними - св. Андрей Стратилат; в Сирии предали смерти целый полк вместе с их начальником св. Маврикием.

В это же, десятое, гонение пострадали св. мученик Гурий, Самон и Авив.
Святым Гурию и Самсону, после страшных мучений, отсекли головы, а через несколько лет в тот же самый день - 15 ноября - диакон Авив был сожжён на костре. Все они пострадали в сирийском городе Эдесса.
Когда, наконец, прекратилось гонение, и император Константин Великий объявил, что отныне христиане могут спокойно исповедовать свою религию и строить храмы, эдесские христиане воздвигли церковь во имя мучеников Гурия, Самсона и Авива и в ней в одном ковчеге положили мощи их.

Здесь много свершилось чудес по молитвам святых мучеников; об одном из них, самом удивительном, мы и расскажем сейчас.

Эдесса располагалась далеко на востоке Греческой Империи - сразу же за рекой Евфрат - и часто подвергалась набегам диких племён. Случилось однажды так, что на эту окраину Греческой Империи напали варвары и подступили к самой Эдессе. Но город, окружённый стенами, долго и мужественно защищался, пока не подошли на помощь ему посланные императором войска. В числе греческих воинов был один, родом гот, которому назначено было жить в доме вдовы по имени София. Единственным утешением этой одинокой женщины была её дочь Евфимия, девица прекрасная лицом и чистая нравом. Жила Евфимия, по восточному обычаю, на женской половине дома и никогда не показывалась на улице с открытым лицом, так что воин, живший у них, долгое время и не догадывался, что у хозяйки есть дочь. Но вот как-то случайно Евфимия попалась-таки ему на глаза. Девушка понравилась воину, и стал он добиваться руки Евфимии. София же и слушать о том не желала. Выдать свою единственную, любимую дочь за случайного человека, который сегодня здесь, а завтра по приказу может уйти в некую далёкую страну, - это казалось ей большим несчастьем. Отдать своё детище чужому, практически незнакомому человеку и, может быть, никогда больше не увидеть родного, милого лица - такое было не по силам одинокой женщине. И София наотрез отказала готу.
Воин разгневался.
- Если ты не отдашь свою дочь за меня, - сказал он Софии, - то я не уйду отсюда без того, чтобы не наделать вам беды! - Но потом, видя, что и угрозами ничего не достигнуть, гот принялся ласками, подарками, просьбами и клятвами уговаривать женщин.
- Ты увидишь, - говорил он матери, - как будет счастлива твоя дочь со мной! Я озолочу её. Все мои богатства отдам ей, она станет полной хозяйкой в моём доме.
В конце концов, и угрозами, и льстивыми обещаниями готу удалось довести бедную вдову до её согласия на брак дочери. Но материнское сердце заранее предчувствовало беду, и потому в скорби своей София взмолилась к Господу:
- Ты, Господи - Отец сирот и Судия вдовиц! Не оставь нас без помощи в эту минуту, когда я решаюсь доверить мою бедную дочь чужестранцу. Тебя избираю я свидетелем его клятв и обещаний. Защити моё чадо от беды и напасти!
Сразу после свадьбы для Евфимии прошло несколько спокойных и, по-видимому, счастливых месяцев. Она ожидала ребёнка. В это время из столицы пришёл указ войску возвратиться в Царьград. Зять с молодой женой стали готовиться к отъезду, а для Софии началось самое тяжёлое время: одна лишь мысль об одиночестве приводила её в ужас, ей стало казаться, что легче умереть, чем отпустить от себя дочь.
В день отъезда безутешная вдова, взяв с собою и дочь, и зятя, пошла с ними в церковь святых мучеников Гурия, Самона и Авива. Подведя мужа дочери к мощам святых, она сказала ему: "Не отпущу с тобой Евфимии, покуда ты не поклянёшься именем святых мучеников, что не сделаешь ей ничего плохого и не причинишь ей зла, а будешь любить и беречь её и всегда поступать с ней по чести". Наглый гот, положив руку на гробницу мучеников, пообещал, что до конца своей жизни будет почитать и любить свою молодую жену. София же, обратясь к святым мощам, словно бы к самим живым мученикам, воскликнула:
- Вам, святые страдальцы вручаю дочь мою и через вас отдаю её этому чужеземцу.
Помолившись, они расстались: София пошла домой оплакивать своё одиночество, а гот и его жена двинулись в дальний путь. Тяжела была для Евфимии разлука с матерью; много слёз пролила она от мужа в тайне - ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она любит свою мать больше, чем его. Но время взяло своё: к концу путешествия она окончательно успокоилась, повеселела и даже стала интересоваться тем, что окружало её. Вдруг муж резко окрикнул её и приказал снять все драгоценности и переодеться в простое и грубое платье.
- Если хочешь остаться в живых, - сказал он, - то забудь, кто ты такая и называй себя не женой моей, а пленницей. Когда же достигнем мы дома, ты станешь рабыней моей настоящей жены. Слушайся её во всём и молчи про наш брак, а не то я убью тебя вот этим самым мечом! - Евфимия слушала угрозы мужа, дрожа от страха, и, даже видя в его руках обнажённый сверкающий меч, не сразу поняла весь ужас своего внезапно изменившегося положения.
- Где же любовь твоя ко мне? - спросила она. - Где твои клятвы? Для тебя я оставила мать, родных и родину, любила тебя нелицемерно, верила словам твоим. Теперь же за всё это ты платишь мне угрозами, вместо мужа становишься мучителем. Завёз ты меня сюда на погибель мою. - Ни упрёки, ни слёзы, ни причитания, ни горестный вид ещё совсем недавно весёлой и довольной Евфимии не тронули вероломного сердца гота и не изменили планов его. И что было делать беззащитной женщине, одной в чужой стране, не зная языка...? Даже пожаловаться некому. Оставалось только одно - оплакивать свою бедную участь и молиться святым мученикам, у гроба которых неверный муж поклялся любить и не обижать её.
Полная тревожных предчувствий за себя и за своего будущего ребёнка въехала Евфимия во двор гота, и сразу же начались для неё нравственные пытки и унижения. Первым из вопросов жены гота был:
- Что это за девица, и откуда ты привёл её?
- Это пленница, - ответил тот. - Я дарю тебе её, как рабыню.
- Но она не похожа на рабыню. Её прекрасное лицо говорит, что она свободная женщина и не была рабыней никогда.
- Да, ты права, - сказал гот. - В Эдессе она была свободной, а теперь будет твоей рабыней.
Евфимия, слыша эти речи, не переставала взывать к святым мученикам: "Святые мученики, помогите мне в беде моей! Пожалейте меня, избавьте от злого насилия!"
Ей пришлось исполнять грязную и тяжёлую работу по дому. Госпожа её будто задалась целью сжить свою рабыню со света и заставляла работать сверх сил с раннего утра до поздней ночи. Ни покоя, ни отдыха, ни утешения - ничего не было у бедной Евфимии. Наконец, пришло время родиться ребёнку. В Евангелии сказано, что когда жена родит младенца, то уже не помнит скорби от радости, но для Евфимии рождение сына принесло лишь новую скорбь: ревнивая госпожа, видя, как младенец похож на её мужа, решила отравить мальчика. И однажды, когда Евфимии не было дома, она напоила ребёнка смертным зельем. Одна беда шла за другой, и несчастная молодая женщина уже начала терять рассудок, - она не знала, что делать ей в её положении. Злое чувство подсказывало ей, что госпожа виновата в смерти младенца, и чтобы проверить своё подозрение, Евфимия собрала на тряпочку пену со рта умершего сына.
- Несомненно, это её рук дело, - сказала Евфимия. - Сколько незаслуженных обид приняла я, сколько проклятий выслушала от неё! Сколько раз она грозилась извести нас с сыном обоих! Спустя несколько дней пришлось Евфимии подавать к столу. Она тайком смочила тряпочку с пеной в чаше госпожи своей, и та в эту же ночь умерла. На её пышные похороны, которые устроил гот, собрались все его родные и знакомые. Поминки длились несколько дней и, конечно, как всегда это бывает, только и разговоров было, что об усопшей и о причинах её внезапной смерти.
- Это дело рук твоей пленницы, - говорили соседи готу. - Мы же знаем, что она никогда не ладила с госпожой. А тут ещё ребёночек её умер... Не иначе, как она и отравила твою жену. Все были уверенны в виновности Евфимии и решили, не обращаясь в суд, поступить с ней по тогдашнему варварскому обычаю, то есть похоронить её живой в одной гробнице с умершей. Открыли склеп, бросили туда несчастную Евфимию и закрыли снова, привалив большой камень.
Ужас охватывает сердце при одной только мысли, что живого человека можно запереть в тёмном, тесном и смрадном месте, рядом с разлагающимся трупом. Евфимия, обречённая на неизбежную гибель, обратилась всем сердцем к Богу и молила Его из глубины души:
- Дай, Господи Боже, сил! Ты видишь горесть сердца моего и бедственное моё положение в этом смрадном склепе. Ты знаешь, что именем Твоим поклялся вероломный гот не причинять мне никакого зла. Помилуй меня, Боже мой, ради святых мучеников Гурия, Самона и Авива, поручительству которых доверила судьбу мою бедная мать!
Вдруг гробница, вместо смрада и тьмы, наполнилась светом и благоуханием, и святые мученики явились Евфимии с радостной вестью: - Не бойся, - сказали они. - Скоро будешь ты спасена!
С благоговением взирала Евфимия на святых, и сердце её радостно билось. В этом чувстве великой радости она и задремала. А пробудившись, услышала она церковное пенье и снова увидела перед собой святых мучеников.
- Радуйся, Евфимия, - сказали они. - Мы исполнили наше обещание, - ты свободна, иди с миром к матери твоей!
Евфимия с изумлением осмотрелась вокруг себя и увидела стены знакомого храма, знакомые иконы, горящие свечи и услышала пение. Она была уже не в мрачном склепе, а у себя в Эдессе, в церкви своих поручителей. Со слезами радости припала она к святым мощам и восторженными восклицаниями выразила им всю свою благодарность. Подошел пресвитер, и она рассказала ему свою ужасную и чудную повесть. Тотчас же послали за Софией. Не было границ радости обеих: и матери, и дочери. Бросившись в объятия друг другу, они долго рыдали и не могли промолвить ни слова.
Немного успокоившись, София спросила: - Как же ты очутилась здесь, дочь моя? И почему на тебе такое бедное и жалкое платье?
Евфимия рассказала о всех своих несчастиях и о внезапной помощи, оказанной ей святыми мучениками. При этом рассказе сердце Софии таяло от жалости, и все слушавшие удивлялись и прославляли Бога и Его святых Гурия, Самона и Авива. Припавши к гробнице святых мучеников, мать и дочь пробыли там целый день в благочестивых и благодарных молитвах и только поздно вечером оставили церковь и возвратились к себе, хваля Бога и рассказывая всем, как Господь явил на них Свою великую милость.

Но история на этом не заканчивается. Нам ещё нужно поведать о том, как Господь наказал клятвопреступника и за смерть жены, и за смерть ребёнка. Спустя несколько лет персы напали на восточную границу Греческой Империи. Из Царьграда было послано войско, в котором находился и известный нам воин-гот. Будучи уверен, что тёща его София ничего не знает о судьбе своей дочери, он зашёл к ней, думая передать, якобы, привет от Евфимии. София приняла его спокойно и стала расспрашивать о дочери и внуке, о путешествии, мол, не было ли оно слишком трудным для молодой женщины, ожидающей ребёнка.
- Молитвами твоими Господь помог нам доехать до дому. Дочь твоя здорова, и у нас родился мальчик. Он уже начал говорить. Если бы поход не был назначен столь внезапно, - продолжал гот, - то Евфимия и сама могла бы приехать сюда, чтобы порадовать тебя внуком. - София едва смогла дождаться конца фразы, сердце её уже кипело гневом на лжеца и клятвопреступника.
- Обманщик и убийца! - воскликнула она. - Как ты можешь так нагло врать?! Как у тебя поворачивается язык говорить о моей дочери и внуке?! Внук погиб из-за тебя, а дочь, если бы не помощь Божия, тоже была бы уже на том свете!
В это время вошла в дом Евфимия.
- Ты знаешь, кто эта женщина? - спросила София. Не дожидаясь ответа, она выбежала на улицу и стала созывать народ. Гот же, глядя на Евфимию, не верил своим глазам. От неожиданности он как бы окаменел и не мог сдвинуться с места. Его схватили и посадили под стражу. Местному епископу было подано подробное описание случившегося, и он представил его военачальнику греческого войска. Военачальник немедленно вызвал к себе обеих женщин и велел привести преступника.
- Правда ли то, что здесь написано про тебя? - спросил его военачальник.
- Всё правда, - не запираясь, ответил гот.
- Несчастный! - воскликнул военачальник. - Как ты не побоялся Господа? Как ты дерзнул принести заведомо ложные клятвы?! Как ты не пожалел девицы, оказавшей тебе доверие и любовь?! За всё это ты примешь должное воздаяние! Как ни упрашивали военачальника оказать милость преступному воину, он оставался непреклонен.
- Если мои воины, - сказал он, - будут позволять себе подобное, то моё войско станет не христолюбивым воинством, а бандой разбойников.
И гот был казнён.
Сбылись на нём слова псалма: "Люди кровожадные и лживые не доживут и до половины дней своих" (Пс. 54:24).