Читайте также: Занятные истории - 1

Однажды на придворном обеде Московского митрополита Филарета спросил какой-то
английский епископ:
"Читая раз Библию, я усомнился и теперь ещё не могу себя уверить в том, будто кит мог проглотить
пророка Иону. Ведь эта массивная рыба питается, как известно, только мелким планктоном".
На это Филарет ответил:
"Даже если бы в Библии было сказано, что Иона проглотил кита, то я и этому бы раболепно поверил".

Духовенство одного столичного собора отказалось служить панихиду по М.Ю.Лермонтову, заказанную литераторами по случаю 50-летия со дня смерти поэта, мотивируя свой отказ тем, что Лермонтов умер не своей смертью.
Тогда обратились к митрополиту Исидору. Выслушав просьбу, он ответил:
"Разрешаю не ради умерших, а ради живых, по вере их! Умерших Бог рассудит!"

Однажды докладывают Московскому митрополиту Платону, что хомуты в его шестерике украдены и ему нельзя выехать из Вифании, а потому испрашивалось его благословение на покупку новых хомутов.
Дело было осенью, от Вифании (скит Троице-Сергиевой Лавры) до Троице-Сергиевой Лавры - грязь непролазная, да и в Москве немногим лучше.
Митрополит приказывает везде осмотреть, разузнать, но без всякого успеха.
Митрополит решается дать благословение на покупку, но передумывает.
Он распорядился, чтобы в три часа, по троекратному удару в большой вифанский колокол не только вся братия, но и все рабочие, даже живущие в слободах, собрались в церковь и ожидали его.
В четвёртом часу доложили митрополиту, что все собрались. Входит митрополит.
В храме уже полумрак. Перед царскими вратами в приделе Лазаря стоит аналой и перед ним теплится единственная свеча.
Иеромонах, приняв благословение владыки, начинает мерное чтение Псалтири.
Прочитав кафизму, он останавливается, чтобы перевести дух, а с укрытого мраком Фавора раздаётся голос владыки Платона:
- Усердно ли вы молитесь?
- Усердно, владыко.
- Все ли молитесь?
- Все молимся, владыко.
- И вор молится?
- И я молюсь, владыко.
Под сильным впечатлением общего богослужения, отрешившись мысленно от житейского, вор невольно проговорился. Вором оказался кучер митрополита. Запираться было невозможно, и он указал место в овраге, где были спрятаны хомуты.