 |
|
Празднование памяти:
10 июля / 23 июля;
2 сентября / 15 сентября — вместе с преподобным Феодосием
Печерским;
28 сентября / 11 октября — в составе Собора преподобных отцов
Киево-Печерских, в Ближних пещерах почивающих.
|
Преподобный Антоний по праву считается основоположником русского
монашества («началником рускым мнихом», по выражению Симона и Поликарпа,
авторов Киево-Печерского патерика).
Биографические сведения о нем скудны и во многом противоречивы.
Согласно Сказанию «что ради прозвася Печерский монастырь» в составе
«Повести временных лет», Антоний родился в г. Любече (на Днепре,
недалеко от Чернигова) в самом конце X или в начале XI в. Его
мирское имя — Антипа — называет единственный и притом относительно
поздний и не слишком надежный источник — т. н. Летописец Переяславля
Суздальского (в «Повести временных лет» в тексте очевидный пропуск).
Решив всецело посвятить себя служению Богу, будущий подвижник
отправился в Грецию — на Афон (Святую Гору), где принял пострижение
в одном из монастырей с именем Антоний. (Поздняя афонская традиция,
возникшая, по-видимому, не ранее XVIII–XIX вв., утверждает, что
произошло это в Есфигменском Вознесенском монастыре, где в середине
XIX в. была построена часовня в честь преподобного. Однако никаких
исторических оснований это предание, по-видимому, не имеет.) По
прошествии нескольких лет греческий игумен отправляет Антония
обратно на Русь. Летопись приводит слова, с которыми он обратился
к Антонию: «Иди в Русь опять, и буди благословленье от Святыя
Горы… яко от тебе мнози черньци быти имуть». Вернувшись в Киев,
Антоний обошел здешние монастыри, но не удовлетворившись существующими
в них порядками, «поча ходити по дебремъ и по горамъ, ища кде
бы ему Богъ показалъ»; наконец, он поселяется в пещерке близ княжеского
села Берестовое под Киевом, которую, по преданию, «ископал» будущий
киевский митрополит Иларион незадолго до своего поставления на
кафедру (1051): «приде на холмъ, иде бе Ларионъ ископалъ печерку,
и възлюби место се, и вселися в не».
Когда произошли эти события, точно не известно. «Повесть временных
лет» сообщает о появлении Антония в Киеве под 1051 г., но эта
дата поставления на митрополию Илариона. Между тем берестовская
«печерка» могла освободиться раньше названной в летописи даты,
а потому возвращение Антония на Русь предположительно можно отнести
к 40-м гг. XI в. Не исключено, что оно связано с частичным запустением
Святой Горы в 1042–1044 гг. из-за нападения на полуостров арабов
и сильнейшего неурожая. Из несохранившегося Жития преп. Антония
(на него ссылаются составители Киево-Печерского патерика) мы знаем,
что и сам Иларион был пострижен Антонием и лишь после этого «священьства
(здесь: святительства. — А. К.) сподоблень», что определенно указывает
на время до 1051 г. В некоторых поздних летописях (например, Летописи
Авраамки) имя Антония упоминается под 1037 г.: «При семъ (т. е.
при Ярославе Мудром. — А. К.) и Антоний Печерьскый бысть»; но
это указание (в сущности означающее лишь то, что Антоний пришел
в Киев в княжение Ярослава), по-видимому, связано с читающимся
под тем же годом летописным известием о начале монастырской жизни
в Киеве вообще.
Совершенно по-другому излагают историю возникновения монастыря
позднейшие печерские источники и, в частности, та версия Сказания
«что ради прозвася Печерский монастырь», которая вошла в т. н.
Кассиановскую 2-ю редакцию Киево-Печерского патерика, составленную
в 1462 г. печерским уставщиком Кассианом. Согласно этой версии,
Антоний дважды покидал Русь и отправлялся на Афон: первое путешествие
отнесено ко времени князя Владимира Святославича (ум. 1015); вернувшись
после пострижения в Киев, Антоний вселяется в пещеру, «юже беша
ископали варязи». Вскоре, после начавшейся смуты, Антоний, «видя
таково кровопролитие… пакы бежа в Святую Гору»; окончательно же
он возвращается на Русь после поставления Илариона, и далее текст
«Сказания» практически совпадает с летописным. Еще более поздняя
печерская традиция уточнила датировки обоих путешествий Антония.
Согласно Густынской летописи (XVII в.), первый раз он вернулся
на Русь в 1013 г., в 1017 г. удалился вновь на Афон, а окончательно
возвратился в Киев в 1027 г. В позднейших списках печерских игуменов
начало подвигов Антония датировано 1012 г. Однако эта версия признается
исследователями недостоверной, и споры идут лишь по поводу того,
когда именно она возникла — при составлении ли недошедшего до
нас Жития преп. Антония (как полагал А. А. Шахматов), или, что
кажется более вероятным, позднее — возможно, под пером самого
Кассиана, использовавшего устные предания, занесенные в Киев непосредственно
с Афона, насельники которого во второй половине XV в. были чрезвычайно
заинтересованы в усилении связей с православной Русью (мнение
Д. И. Абрамовича), или кого-либо из его предшественников.
Поселившись в берестовской пещере, Антоний попытался воплотить
в жизнь те идеалы монашества, с которыми познакомился на Афоне.
«И поча жити ту, моля Богу, — свидетельствует летописец,
— ядыи хлебъ сухъ и тоже чересъ день, и воды в меру вкушая, копая
печеру и не да собе упокоя день и нощь, в трудехъ пребывая, въ
бденьи и в молитвахъ».
Узнав о его подвигах, окрестные жители начали приходить к нему за
благословением, принося ему все, «еже на потребу бе». Вскоре к Антонию
присоединяются другие подвижники, в том числе будущие печерские
игумены Никон и Феодосий, Моисей Угрин, позднее, уже при князе Изяславе
Ярославиче (с 1054) сын княжеского боярина Варлаам и княжеский «каженник»
скопец Ефрем.
Сам князь Изяслав Ярославич, «увидевъ житье его, приде с дружиною
своею, прося у него благословенья и молитвы; и уведанъ бысть всеми
великыи Антонии и чтимъ, и начаша приходити к нему братья, и нача
приимати и постригати я». Когда число братии достигло двенадцати
человек, «ископаша печеру велику, и церковь, и кельи».
Так было положено начало самому крупному и самому прославленному
монастырю древней Руси, получившему название Киево-Печерского.
Антоний отказался стать игуменом созданной им обители.
Летопись особо подчеркивает его любовь к затворничеству, уединению
даже от братии, что, по-видимому, объясняется влиянием на него
опыта жизни отшельников-анахоретов Святой Горы.
Сразу же после поставления, по его благословению, первого печерского
игумена Варлаама (это произошло ранее 1062 г.) Антоний выкопал
себе новую, отдаленную пещеру и стал жить в ней, «якоже, — как
объяснил он братии, — и преже бяхъ обыклъ уединивъся жити». Братия
же приходили к нему за советом и благословением при принятии каких-то
важных решений, касавшихся монастырской жизни. Так было, когда
братия из-за увеличения числа черноризцев решили поставить церковь
вне пещеры, на поверхности Берестовской горы; тогда Антоний послал
к князю Изяславу Ярославичу с такими словами: «Се Богъ умножаеть
братью, а местьце мало; да бы ны далъ гору ту, яже есть надъ печерою».
Изяслав исполнил просьбу, и братия поставили небольшую церковь
во имя Пресв. Богородицы, келии и ограду, выведя таким образом
монастырь на поверхность. Так же было и после того, как Изяслав
вывел игумена Варлаама из Печерского монастыря и поставил его
игуменом основанного им Дмитриевского монастыря (ок. 1062). Братия
пришли за советом к Антонию, и тот назвал им имя Феодосия: «да
сь будеть вамъ игуменъ».
Впрочем, летописное Сказание «что ради прозвася Печерский монастырь»
содержит явное противоречие в описании затворнической жизни преп.
Антония. По словам летописца, «ископав» новую «печеру, яже есть
подъ новымь манастырем», Антоний в ней же и «сконча животъ свои,
живъ в добродетели, не выходя ис печеры лет 40 никдеже». Но это,
несомненно, противоречит действительности. И дело не только в
том, что, поскольку преп. Антоний преставился в 1073 г., его затворничество
— вопреки прямым свидетельствам летописи — следовало бы датировать
1033/34 г., чего никак не могло быть (по предположению, высказанному
еще В. Н. Татищевым, цифра «М», т. е. «40», могла появиться при
переписывании летописи в результате механической ошибки из цифры
«И», т. е. «8», присутствовавшей, по словам историка XVIII в.,
в ряде виденных им рукописей). Из других источников мы определенно
знаем, что Антоний далеко не всегда чуждался мирской деятельности
и политических страстей, бушевавших за стенами обители.
По крайней мере дважды ему приходилось вступать в конфликт с
княжеской властью и покидать пещеры. В первый раз это произошло
еще на заре существования обители, когда киевский князь Изяслав
Ярославич прогневался на печерских старцев из-за пострижения Варлаама
и Ефрема. Как рассказывает Нестор, автор Жития преп. Феодосия,
дело дошло до того, что «Антоний… и иже с ним, въземше одежда
своа, отъидоша от места своего, хотяще отъити въ ину область»,
и лишь супруга Изяслава, полька Гертруда, сумела уговорить князя
примириться с иноками и вернуть их обратно. К слову сказать, судя
по Житию преп. Феодосия, Антоний поддерживал добрые отношения
с супругой Изяслава в течение долгого времени, и не случайно некоторые
исследователи допускают, что княгиня была его духовной дочерью.
Еще более острым оказалось второе столкновение Антония с князем
Изяславом, связанное на этот раз, как можно думать, с политическими
пристрастиями старца и приведшее к его временному уходу из Киева.
Из Киево-Печерского патерика известно, что в 1068 г., во время
нашествия половцев на Русскую землю, трое князей Ярославичей —
Изяслав, Святослав и Всеволод — накануне выступления в поход пришли
к Антонию за благословением и молитвой, однако старец предсказал
им поражение. И действительно, в битве на р. Альте (близ Переяславля
Южного) русские войска потерпели жестокое поражение. Изяслав вместе
с Всеволодом бежал в Киев. Святослав же отступил к Чернигову и
в ноябре одержал победу над половцами. По-видимому, в Печерском
монастыре поражение русских князей объясняли нарушением ими крестного
целования: летом предыдущего года Изяслав обманом, «преступивше
крест», схватил полоцкого князя Всеслава Брячиславича (своего
двоюродного племянника), с которым князья Ярославичи вели до того
кровопролитную войну, и бросил его в «поруб» (темницу) в Киеве.
15 сентября в Киеве вспыхнуло восстание; Изяслав с Всеволодом
бежали, а освобожденного из плена Всеслава киевляне посадили на
княжение. Каково было истинное отношение к этим событиям Антония,
мы не знаем, но Изяслав Ярославич позже обвинил его в поддержке
Всеслава. Когда в следующем 1069 г. Изяслав с помощью польского
князя Болеслава II Смелого (ум. 1081) вернулся в Киев и жестоко
расправился с киевлянами, казня равно и правых, и виноватых, его
гнев обрушился и на Антония. Последнему пришлось тайно бежать
из Киева: князь Святослав Ярославич Черниговский, брат Изяслава,
«присла в ночь, поя Антонья Чернигову». (Уникальное известие об
этом находится в летописном Сказании «о первых черноризцах печерских»,
помещенном в «Повести временных лет» под 1074 г.) Вероятно, в
отношении Святослава к Антонию сказалось то, что последний был
уроженцем г. Любеча, принадлежавшего черниговскому князю.
Придя к Чернигову, Антоний избрал себе место на Болдиных горах
и, «ископавъ печеру, ту ся всели». Позднее (но когда именно, неизвестно)
Антоний вернулся в Печерский монастырь, а на месте ископанной
им пещеры близ Чернигова возник Богородицкий монастырь (позднее
Ильинский; с 1695 г. Троицко-Ильинский).
С именем преп. Антония печерское предание связывает начало строительства
«Великой» Печерской церкви во имя Успения Пресв. Богородицы. Так,
согласно Киево-Печерскому патерику, именно Антонию в благодарность
за предсказанное спасение во время Альтинской битвы 1068 г. варяг
Шимон (находившийся на службе у князя Всеволода Ярославича) передал
золотой пояс с латинского Распятия, которым впоследствии была
«размерена» Печерская церковь. К Антонию же и Феодосию явились
церковные мастера из Царьграда, принесшие с собой икону Божьей
Матери и частицы мощей святых мучеников Артемия, Полиевкта, Леонтия,
Акакия, Арефы, Иакова и Феодора, положенные в основание церкви.
Наконец, в несохранившемся Житии преп. Антония рассказывалось,
что сам Антоний незадолго до кончины чудесным образом выбрал место
для строительства церкви (впрочем, в Житии преп. Феодосия об участии
Антония в чудесном избрании места для Печерской церкви, напротив,
ничего не говорится).
Известно также, что Антоний обладал даром исцеления и излечивал
больных, приходящих к нему, «от своея яди: мняся тем врачевное
зелие подаваа, и тако здрави бываху молитвою его» — об этом рассказывает
Поликарп в Слове об Агапите «Лечьце» из Киево-Печерского патерика.
Преп. Антоний скончался за год до Феодосия, т.е. в 1073 г. Позднейший
книжник сообщает о его 90-летнем возрасте: «в пещерах потрудися
лет 56, поживе лет 90», однако эти цифры не внушают доверия. Погребен
преподобный был в той же пещере, в которой подвизался в последние
годы жизни (т. н. Ближняя, или Антониева, пещера). Однако мощи
его так и не были обретены, хотя попытки обнаружить их предпринимались.
Местное почитание преподобного в Киево-Печерском монастыре началось
вскоре после его кончины.
Однако общецерковной канонизации Антония, в отличие от его ученика
Феодосия, не последовало. Время установления его церковной памяти
неизвестно.
В XI или XII в. было составлено Житие преп. Антония; оно было
хорошо известно еще в XIII в. (ссылки на него имеются в Киево-Печерском
патерике), но уже к XVI в. оказалось утеряно, и попытки найти
его не увенчались успехом. В XV в. на основе Киево-Печерского
патерика и летописи было составлено проложное Житие святого, вошедшее
(под датой 7 мая) в состав прологов (в том числе печатного, 1661
г.), а также Великих Миней Четьих митр. Макария. Однако оно не
имеет с древним Житием ничего общего.
Ныне преп. Антоний Печерский почитается как один из отцов русского
монашества.
Карпов А. Ю., Портал
«Слово»
|