Храм свт.Феодосія ЧернігівськогоХрам свт.Феодосія Чернігівського
тел. 066-996-2243
 
День за днем
Про важливе
Бібліотека
Недільна школа
Милосердя
Сервіси сайту
Главная >> 19 февраля – Поздравляем с юбилеем, наш дорогой батюшка!

s 19 февраля – Поздравляем с юбилеем, наш дорогой батюшка!

Настоятель Храма свт. Феодосия Черниговского о.Александр Билокур
Читайте также:

19 февраля 2015 г. нашему настоятелю исполняется 55 лет


 
Вечерний телефонный разговор
с батюшкой в канун храмового дня


- Е.Е.: Всякий день рождения – повод поблагодарить Господа за прожитый год, да и за все годы, а ещё – подвести пусть скромный, но итог сделанного.
О чём Вы, отец Александр, можете сказать: «Да, это сделано, завершено»?


- О.А.: В личной жизни – дети выросли, состоялись; внуки подрастают и радуют.
В духовной – всё в процессе строительства, каждый день познаёшь что-то новое.

В этом году нашей общине 15 лет, но это не означает, что что-то уже сделано.
Творим, пока живы на земле. Община – живой организм. Кто-то приходит, кто-то возрастает, кто-то отходит.
Это всё на глазах, каждый год добавляет иной опыт.
Всегда говорим: «До сего времени помог мне Господь»,  и ещё: «Мои года – моё богатство».

Каждый год – общение с Богом, несколько сотен отслуженных литургий, несколько тысяч исповеданных людей, несколько десятков напутствованных, погребенных, отпетых, несколько больше десятков – крещённых, венчанных.
На глазах священника происходит круговорот жизни. Рождение и смерть, радость и печаль.
«Всё в мире призрачно, одна смерть реальна», – сказал Л.Н.Толстой.
В чине погребения есть стихиры: Кая житейская сладость пребывает печали непричастна.
И в Нагорной проповеди Спаситель сказал: Блаженни плачущие…

- Е.Е.: За что бы Вы с чистым сердцем поставили себе две пятёрки?

- О.А.: По 12-балльной системе – да! Никогда не считал себя пятёрочником, в школе средний балл был 3,5.
Главное – чуть выше среднего, должен быть прогресс и позитив, радости должно быть больше, чем скорби, кризиса духовного меньше, чем радости.
«Прохождение долины смертной тени короче, чем восхождение на Фавор».
Радость в состоянии Божиего присутствия – блаженство. Чтобы сказать как апостолы: «Хорошо нам здесь быть, Господи!»

Лампадка в келье. Анафора на Литургии.
Чтение Покаянного канона «во дни печальные Великого поста».
Созерцание окружающей природы: на Горе Искушений, на берегу Галилейского озера, на Святой Земле.
По милости Божией уже 7 лет подряд бывал на Святой Земле. Это духовный заряд на весь год.

- Е.Е.: Какие самые яркие события произошли и какие яркие личности встретились Вам в жизни?

- О.А.: Из самых ярких событий – рождение детей, получение благословения в семинарию (матушка Алипия сказала, что буду священником, а благословение получить тогда было сложно).
В Житомирской епархии брали человека на простую работу, а через год-два посылали учиться. А я получил благословение в Киев.
С 1981 г. работал сторожем во Владимирском соборе.
Воцерковление осознанное происходило через ночные бдения в соборе, когда я оставался один, ходил по всему храму, поднимался на хоры, залезал на купол, пел, молился, читал.
Рано утром открывал собор, прикасался к старой решётке (на ней великая княгиня Ольга), к которой прикасались император Николай II, святой Иоанн Кронштадтский…
Я был очень восприимчивым и таким образом соприкасался с историей.

Матушка Алипия дала мне старенькую Псалтирь, я начал читать, потом петь, стал читать в соборе «Трисвятое», потом 1-й и 3-й час, Шестопсалмие.
Голос был молодой, звонкий, громкий. Постепенно моё православие перешло из воцерковления в участие в богослужении.

И само собой случилось, что в 1985 году я поступил в семинарию.
Тогда же, в 1983-84 годах, я работал на Корчеватом в котельне (где обычно работали диссиденты, философы – можно было много читать, а я тогда читал 20 часов в сутки: прочёл в перепечатке свящ. Александра Меня, «Записки» свящ. Александра Ельчанинова) и ходил в Китаево, в разрушенный Троицкий собор.
Там был склад угля, но можно было отогнуть железку и зайти внутрь.
На стенах было всего лишь несколько фресок: архангелы. Я ходил там, читал, пел.
Восстановили собор в начале 90-х.

Во Владимирском соборе (я тогда работал на трёх работах, и это была моя третья, самая малооплачиваемая работа) я встречался с певцом Иваном Козловским, композитором Евгением Догой.
Консультировал американского продюсера русского происхождения Питера Устинова, который снимал фильм «Моя Россия» и на Вербное воскресенье 1983 года был во Владимирском соборе.
На клиросе пела Нина Матвиенко, регентовала Екатерина Владимировна Соколова – дочка матушки Натальи Соколовой, внучка писателя и богослова Евгения Пестова.

В становлении моём очень много сделал Даниил Иовлевич, прихожанин Владимирского собора.
Он был уже совсем старый, всю жизнь провёл при соборе, рассказывал мне о его истории, о М.Врубеле, А.Прахове, знал каждую деталь.

Моим крёстным стал тоже прихожанин Владимирского собора Григорий, крестился я в Покровском храме около ж/д вокзала.
А венчались мы на Демеевке, в Вознесенском храме.

Застал я старых священников: о. Георгия Едлинского из Макаровской церкви, о. Алексия Паливоду из Покровской, о. Николая Фадеева (был моим духовником, похоронен на Святошинском кладбище) и о. Николая Никитенко (на Байковом кладбище) из Владимирского собора.
Все они умерли, когда я учился в семинарии, через 2-3 года.
Однажды Великим постом я допоздна работал, устал, и  утром решил, что надо отдохнуть. К Причастию не готовился, причащаться не думал.
Но вот говорю матушке: «Нет, я всё-таки пойду в храм». Пришёл – и так мне захотелось причаститься.
Подошёл к о. Георгию и говорю, что очень хочу причаститься.
Он благословил и сказал: «Когда будешь священником, никогда не запрещай людям причащаться из-за того, что не подготовились. Это Дух святой побуждает причаститься». Я это хорошо запомнил.

- Е.Е.: Когда Вы явственно ощутили, что Бог есть?

- О.А.: Да уже в детском садике рассказывал всем о Боге, и чудеса бывали.
В школе меня называли штундой, с 1-го класса вызывали в учительскую, к директору, я всегда доказывал, вёл диспуты, потому что Бог для меня был реальностью.
Не было такого, что «Бога нет».
Рос в баптистской семье, где всегда нужно было молиться, не драться, не смотреть телевизор, не говорить плохих слов, неправда – грех, не клясться, а говорить «Да» или «Нет». Вообще баптизм близок толстовскому непротивлению.
Был такой случай в детстве. Меня сильно побили, я сказал, что вот выйдет мой папа и им будет плохо.
Пришёл домой, плáчу, а папа говорит: «Они тебя побили, а ты им вынеси конфет».
Я вынес, они очень удивились: думали, что сейчас папа выйдет, а я им конфет принёс. И мы подружились.

У баптистов тоже бывают Рождественские колядки, яйца красят на Пасху.
Тогда, в 60-70-х годах, в православных храмах было красиво, обрядность, но поговорить было совсем не с кем.
А баптистские дети в 12 лет могли цитировать Святое Писание, говорить о христианских понятиях.
Но вот таинств не было, всё сводилось к изучению. Самого главного не было.
То, что я был баптистом, мне сейчас ничуть не мешает.
Вот ты в университете, а они как в садике, жаль их: нет движения, нет понятия таинства.
Тело и кровь Христово – не тело и кровь, а только символы тела и крови.
Не таинство, а только обряд. А если только обряд, то почему? И немало молодёжи ушло.

Тогда в мире было много неформальных течений, хиппи и другие. Мы тоже чувствовали себя неформальной тусовкой.
Появилась духовная литература на английском языке: Священное Писание, песнопения – баптистские 20-х годов, русские (Бортнянского и других композиторов).
В баптизме существовали два течения: Всесоюзный Совет ЕХБ (евангельских христиан-баптистов) и нерегистрированный в СССР Совет Церквей ЕХБ – как наши зарубежники.
Они не подчинялись властям, их сажали, притесняли.
В Госдепе США даже была статья расходов на поддержку Совета Церквей: материальную помощь и др.
Раскол произошёл в 60-х годах, и родители дружили и с теми, и с другими, поэтому и я знал их.
Так вот с материальной помощью я много ездил: в Прибалтику, Молдавию.
Можно сказать, что в молодости я был неформальным протестантом, на пороге с диссидентством.  

- Е.Е.: Чем Вам хотелось заниматься, если бы Вы не стали священником?

- О.А.: В 19 лет мне предлагали делать карьеру в протестантизме: учиться в Швейцарии в баптистской семинарии.
Я согласился, но возникла проблема – сотрудничество с КГБ.
Тогда же я начал изучать церковную историю, гомилетику, хотя баптистские книги были неполными.
Но именно из них я узнал главное – о периодах церковной истории, о разделении церквей. Другой литературы тогда не было.

В 10 лет я увлёкся историей, папа увлёк меня историей, особенно Киевской Руси.
Я учился на 2-й смене, а по утрам ходил в музеи.
Папа привёл меня в исторический музей, в дом-музей М.Рыльского и др., водил на похороны П. Тычины, лирику которого любил и читал мне, как читал лирические стихи В. Сосюры.
Сам я ходил по музеям-заповедникам.
В Софию, разглядывал мозаику, думал: «Вот почти 1000 лет уже всё здесь, захоронения в северном приделе, фрески».
В Лавру, раз в 2 недели, в пещеры (знал, кто из преподобных где лежит), Спаса-на-Берестове, вообще любил старый Киев.
Мне тогда казалось, что Владимирский собор – это такой духовный заповедник.
Служба – как на съёмках фильма: сверкающие облачения, каждение, пение.
Родители против не были, и я всегда говорил, где был. Вот в кино ходили на сэкономленные деньги и скрывали, придумывали что-нибудь.
Так что служение моё было бы в любом случае общественным и церковным. 

- Е.Е.: Какие планы относительно жизни нашего прихода отложены из-за войны?

- О.А.: Даст Бог день – даст и пищу. Довлеет всякому дню своей заботы.
Никаких особенных планов не было: хотела матушка, чтобы построили новый корпус для воскресной школы, просторный.
И дело не только в том, что сейчас нужна наша помощь, в том числе материальная, денежная, пострадавшим людям, а и в проблемах с чернобыльцами, в неприятии нас в нынешней ситуации.

- Е.Е.: У каких святынь хотели бы побывать?

- О.А.: На Афон хотелось бы вернуться, в Грецию, в русские монастыри – Дивеево, Спасо-Яковлевский, Варницу, Псково-Печерский, на Валаам, Коневец – да везде. Последние 15-20 лет интерес поездок не выходит за рамки святых мест.
Хотелось бы побывать на Кипре, в Грузии (бывал только в молодости, когда храмы были разрушены, хотелось бы сейчас, если Бог даст).
Когда мне было чуть больше 30-ти лет, и я слушал рассказы бывавших на Святой Земле, мне так хотелось всё это увидеть, что я говорил: «Готов отдать за это полжизни!» Такое безумное обещание давал: если впереди ещё 50 лет, то готов из них 25 отдать.
И вот через 25 лет 12 раз побывал на Святой Земле.

Конечно, любое обещание должно быть осмысленным.
Даже специальная молитва есть «о дерзостно клянущихся» – о людях, которые в порыве дали слово, обещание что-то сделать, потом одумались, чтобы снять с них это их слово.

- Е.Е.: Совсем недавно в нашей церкви принят документ, унифицирующий разные приходские традиции относительно причащения мирян.
За какие рамки нельзя выходить православному христианину, чтобы не перестать быть таковым?

- О.А.: О причащении. Главное – не дерзать причащаться, не примирившись со всеми. Не подходить без веры.
Вся наша жизнь в церкви – ради Литургии. Ради причащения, частого, еженедельного.
Пост 3 дня был установлен в тот период, когда люди причащались редко, раз в год.
Важно катехизироваться, а не побыть на диете.

Для меня главное – чтобы у людей не пропало желание причащаться.
Господь сказал: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем». Кайся и причащайся.
Должно быть осознание, страх Божий и вера как рассуждение.
Святые отцы, прп. Антоний Великий, ставят рассудительность выше всех добродетелей.

Причащение – великий источник божественной благодати, без которой сам человек ничего не может.

Беседовала Евгения Ерёменко

.



Святителю отче наш, Феодосіє, моли Бога за нас!
 | Храм святителя Феодосія Чернігівського
© 2009-2023 Храм свт.Феодосія Чернігівського
(03179 Київ, вул. Чорнобильська, 2. тел. +38 066-996-2243)

За благословінням Блаженішого Володимира, Митрополита Київського і Всієї України.

Головний редактор - протоієрей Олександр Білокур , Головний редактор - Олена Блайвас, Технічний редактор - Олександр Перехрестенко


Відвідувачей на сайті: 173