В один прекрасный июньский день по ступеням нашего храма легко взбежал молодой
человек, в котором через секунду вглядывания я узнала Вячеслава Ольшанского –
повзрослевшего, бородатого, а через несколько минут – и облачённого в подрясник.
Начались расспросы – рассказы.
Конечно, захотелось поделиться и с вами, дорогие почитатели нашей скромной газеты.
Слава с лёгкостью согласился выбрать в своём плотном графике время, чтобы поговорить.
И действительно, через несколько дней мы сидели на лавочке у храма и взахлёб беседовали.
Думалось задать пару вопросов, получилось – на весь июльский номер «Колокола».
Прошу читателей простить такую вольность, но, согласитесь, не так часто приезжает наш прихожанин, живущий за тысячи километров от нашего города.
Договорить не получилось – ну что ж, бывает и так, тем более, что отвлекло нас таинство: венчались бабушка и дедушка Вячеслава.

- Слава, пожалуйста, представься. Мы тебя знаем как Славика, как Славу, Вячеслава, нашего прихожанина давнего, нашего мальчика, который вырос на глазах. |Ты приехал как…?
- Сейчас я приехал как Вячеслав.

- Вячеслав, ты подвизаешься сейчас
- в Ватопедской обители Афона.

- Богослужения в обители совершаются на каком языке?
- Богослужения у нас в обители совершаются на греческом языке, бывает иногда – когда приезжают к нам гости, то на их местных языках.
Вот арабы часто приезжают, служат на арабском. По-славянски, когда братия из славяноязычных стран приезжают, тоже служат.

- Прости, а кто тогда служит?
- Братия приехавшая.
- А что греки делают в это время?
- Молятся.
- Есть ли отличия в последовании богослужений? Чем отличается Литургия, например?
- В нашем монастыре сейчас гéронда Ефрем – игумен монастыря – возобновляет Типикон XV века именно Ватопедского монастыря.
Что я вижу по нашему богослужению от Синодального не отличается практически ничем.

- Бывал ли ты в других монастырях на Афоне и различаются ли там богослужения?
- Бывал в русском монастыре Пантелеимоновском – в Руссике так называемом. Ничем не отличается.
Но отличается кардинально от континентальной Греции.
В некоторых монастырях континентальной Греции служат уже по реформированному уставу.
- Что подразумевается под реформированным уставом? Сокращения?
- Сокращения.
- Что говорит геронда Ефрем относительно сокращения кафизм, часов, если он такое когда-нибудь слышал?
- У нас в монастыре практики такой нет, но он понимает и говорит, что, конечно, люди мирские сегодня не могут выдержать ту планку, которую должны держать монастыри, поэтому абсолютно нормально, спокойно относится к реформе литургической, если она сделана с человеколюбием и разумом.
Не в ущерб церковной традиции.
Вот по моему личному опыту, где я бывал в храмах в Греции, часы практически не служатся нигде, абсолютно нигде и даже не келейно.
Их ничем не заменяют – ни Иисусовой молитвой, ничем.
Заканчивается утреннее богослужение великим славословием, после этого идёт возглас «Благословенно Царство» (начало Литургии – прим. ред.).
Утреня служится утром (как и в нашем храме на буднях – прим. ред.).

- Ещё вопрос языковой относительно исповеди.
Когда ты приехал, то не знал греческого настолько, чтобы исповедоваться на греческом языке. Через переводчика?
- Через переводчика или русскому отцу. У нас в монастыре есть отец Прохор, он москвич.
Он не служит, так как не является пострижеником обители, но исповедует.
На Афоне такая традиция: служат только постриженики афонских обителей. А он приехал уже священником.

- Скажи, пожалуйста, если исповедь происходит через переводчика, то переводчик (по моей логике) тоже должен быть священником?
- Нет.
- То есть, человеку становятся известными вещи, которые ему и примерно не нужно знать?
- Да.
- Бедный переводчик, мне его жаль.
- Переводчик – из числа братии: русскоязычной или грузиноязычной, румыноязычной –  в зависимости от того, кто исповедуется.
Переводчик – это человек, который помогает кающемуся в совершении исповеди.
У него такое благословение на такое послушание. В монастыре по благословению делается абсолютно всё. И по послушанию.

- С чего началась твоя жизнь в храме вообще? Сколько ты себя помнишь?
- Первый раз я пришёл в храм в 13 лет к отцу Адаму (храм Зачатия Иоанна Предтечи на ул. Чернобыльской, Святошин, Киев – прим. ред.).
Это было абсолютным криком души. Я абсолютно не понимал, почему я туда иду и зачем, это было накануне Пасхи, в Страстной Четверг.
Я увидел всю суету храма в приготовлении к празднику Пасхи, я очаровался этой атмосферой, которая меня сразу же поглотила.
И первым моим, скажем так, восприемником, стал отец Ростислав Трёхбратский, тогда ещё дьякон, сейчас настоятель храма в селе Путровке.

- До этого ты не бывал вообще в храмах?
- Нет, я бывал в храмах, ходит даже на воскресную школу пару раз к отцу Адаму, но так как я происхожу из неверующей семьи, как практически все, то особо не было церковного воспитания с детства, это всё пришло само собой.
Хочется надеяться, что и по молитвам предков, потому что всё-таки  фамилия обязывает.

- До какого поколения знаешь предков?
- Знаю до третьего, немного: прабабушка – прадедушка.
? Выходцы откуда?
- У меня польско-украинский род по папиной линии и литовско-русский по маминой.
Говорила бабушка, что корни из Черновицкой области, бабушка по папиной линии.
И хочется верить, что как раз княжна Иулиания Ольшанская является каким-то образом родственницей.

- Скажи, пожалуйста, ты учился где и чему здесь?
- Первое моё высшее образование киевский университет экономики и права «КРОК», экономическое образование.
Сначала это была логистика, потом с внешне-экономической деятельностью.
Не закончив второй курс я поступил на дневное отделение в Киевский Национальный университет кино и телевидения им. Карпенко-Карого.
На актёрский факультет, русский актёрский курс, мастерская Николая Рушковского, параллельно с этим поступил в Полтавскую миссионерскую семинарию по благословению нашего отца Александра в Комсомольске.

- Что-то мне припоминается, что ты хотел в мединститут? 
- Да, это была мечта детства.
- Кого-нибудь резать…
- Без крови, я хотел всегда быть анастезиологом-рениматологом. У меня случилось в детстве такое потрясение.
Сказали, что мой друг умер из-за того, что анестезию неправильно рассчитали.
И вот с детства было желание, чтобы детки больше не погибали. Быть опытным, правильным врачом-анестезиологом.
Но благословения на это я не получил, потому что мой духовник на то время (я тогда окончил школу искусств) схиархидиакон Иларион в Лавре, старчик, долгое время жил в Почаеве и на Афоне 8 лет прожил. Я очень трепетно к нему относился.
Когда я пришёл к нему брать благословение, чтобы стать врачём, он говорит: «Не телесным, но духовным», но благословения на священство на то время он мне не давал, я тогда маленьким был совсем.
Что ожидать от схиархидиакона, который схиму принял для того, чтобы не быть священником, считал себя недостойным, по смирению.
Хотя был достойным, имевшим множество дарований, даров, человек обладал особенностью привлекать к себе молодых людей, к нему особенно много молодёжи приходило, он утешал, наставлял, очень кротко…

- Как ты к нему попал?
- Абсолютно чудом. В Лавру пошёл просить себе духовника.

- К прп. Антонию или прп. Феодосию пошёл просить?
- Знаете, у кого встретил? У младенца Иоанна, в Ближних пещерах. И вот оттуда началась моя такая дружба, духовное окормление у старца.
Никогда не забуду, как он говорил мне наставления, «Вячеславчик, – он мне говорил,  – никого не осуждай, никого не обижай, всех люби, от всех тикай».