Храм свт.Феодосія ЧернігівськогоХрам свт.Феодосія Чернігівського
тел. 066-996-2243
 
День за днем
Про важливе
Бібліотека
Недільна школа
Милосердя
Сервіси сайту
Главная >> Газета 'Колокол' № 173 ноябрь 2016 г. >> 5 ноября - Димитриевская родительская суббота

s 5 ноября - Димитриевская родительская суббота

князь Димитрий Иоаннович Донской
Читайте также:

Память усопших родственников – сродников наших мы чтим не только на литургиях, панихидах, литиях и других поминальных богослужениях.
В течение года есть несколько особенных дней: Радоница (вторник 2-й седмицы по Пасхе), две родительские субботы (а каждая суббота призывает нас воспамянуть своих усопших) – Троицкая и Димитровская, иные поминальные субботы.

«После Куликовской битвы великий князь Димитрий, совершив в обители преп. Сергия Радонежского первое торжественное поминовение павших в битве, ввиду заявленного ему со стороны бояр пожелания и на будущее "память творити, кто сложил голову свою", установил ежегодное поминовение павших на Куликовом поле в субботу перед днём св. великомученика Димитрия Солунского (своего ангела), которого славяне вообще считают своим покровителем, "отечестволюбцем славянских народов", и который, в частности, по народным былинам ратоборствовал против Мамая», – пишет Свт. Афанасий (Сахаров).

Вот как описывает в книге «Дмитрий Донской» то, что происходило после Куликовской битвы Юрий Лощиц.
"Великому князю московскому (Димитрию Донскому) и всем его соотечественникам, оставшимся в живых, понадобилось провести на этом поле ещё целых восемь дней, потому что предстояло позаботиться о павших, которых оказалось не меньше, чем живых.
Поле славы, говорим мы... Да, но и поле скорби, поле Вечной Памяти.
Тела убитых русских воинов свозили к тому месту, где над впадением Непрядвы в Дон открывался с кручи вид на родную северную сторону.
С той стороны пришли сюда, и многим уже не вернуться, не посмотреть на дорогу, а лягут они в землю тесно, плечом к плечу, как и на поле стояли, лицом против солнца.
Черна и тучна степная земля, отливает на срезе тусклым серебром.
Только головами качали землекопы: ну и добрая землица!
Такой ни в юрьевском, ни суздальском ополье, пожалуй, не сыскать.
Вот где сеять жито, вот где за сохой идти, вдыхая всей грудью древний запах, кружащий пахарю голову.
Только не за сохой — за тяжёлым плугом надо тут идти...
Они же засевают сегодня эту землю не житом, а косточками сырыми...
Но не про этот ли горестный посев сказано: если зерно пшеничное, упав в землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода?

В эти дни поредела дубрава, укрывавшая 8 сентября русский засадный полк.
Дровосеки и плотники подбирали деревья поровней; кряжи свозились к месту братского захоронения, чтобы тут, над Непрядвой, срубить кладбищенскую церковь в память о воинах, принявших мученический венец.
Ее назвали по дню битвы, по дню праздника — церковью Рождества Богородицы.

Сполна осозналась в эти дни дорогая цена победы.
Скрипели по полю телеги: туда — пустые, оттуда — тяжело нагруженные; с утра до ночи свозили к могильным ямам ужасный урожай смерти.
Многих и опознать-то было невозможно — свой ли, чужой?
Но раз уж извлекли из груды изуродованное, безликое, а то и безглавое осмрадевшее тело, клали и его в телегу.
А вдруг все же свой? Что же, оставить его на съедение волкам, на расклев коршунам?..

А если и чужой, то что поделаешь теперь-то? Пусть уж лежит со всеми вместе, по-человечески...
Отходчиво русское сердце, на зло забывчиво, знать бы лишь наперед, во добро ли себе обернется эта отходчивость и незлопамятность?

И еще звучали секиры в дубравах. Пусть хоть немногих из павших, но хотел великий князь довезти до дому.
Для них вырубались дубовые колоды и выдалбливались внутри вместилища, и самое великое понадобилось для тела Александра Пересвета.
Когда утром 9 сентября Дмитрий Иванович объезжал поле и ему в числе прочих показали убитого инока и распростертого рядом единоборца-татарина, великий князь не смог сдержать слез.
Невольно вспомнилась ему томительная минута всеобщего смятения в русских рядах, которую Пересвет прервал своим добровольным выездом на единоборство.
— Смотрите, братья, вот первоначальник битвы, — обернулся Дмитрий Иванович к сопровождавшим его. 
Не будь Пересвета, многим из нас пришлось бы еще испить чашу смерти.

Они поехали дальше и увидели других — верных слуг и друзей, без просыпу спящих посреди поля…
Не умещалось пока всё это в сознании — ни громадность победы, ни бесчисленность жертв, душа не привыкла ни так радоваться, ни так горевать; первое слишком ослепляло, почти отрывая от земли, второе на каждом шагу видом и запахом смерти угнетало, грозя болезненным равнодушием…

Поле, окружающее их, готовилось к ежегодному обряду смерти и было прекрасно в своих приготовлениях, если бы не эти следы, его обезображивающие.
Насколько оказалось в их силах, люди постарались убрать эти следы.
Наступил день прощания живых с почившими, русского воинства с полем.
Стояли над усть-Непрядвой, над светлым стременем Дона, обступив великие могилы, сняв шеломы и шапки.

Слышите ли вы, други, нашу тризну?..
Дивная земля дана нам в дар, украшена холмами и долами, пронизана жилами рек и обласкана струями ветров, и вы оросили её жаркой своей кровью и легли навсегда в прохладную её глубину.
Не наша вина, но наша беда, что позавидовало красе земли нашей племя чужое, племя бездомное.
Наша ли вина, что понесли мы ярмо иродово, бремя басурманское?
Но вы надломили вражий хомут, и этого не забудет Русская земля, пока есть на свете такое имя.

Прощайте же, братья!
Мы ещё вернемся к вам, на это поле, на этот холм, и внуки наши придут из дальних сел и градов подивиться вашему бескорыстию.
Память ваша не престанет.

И вы слышите ли там, везде, по всему свету?..
Мы — будем! Хотите ли, не хотите, мы будем жить, будем строить златошлемые каменные дива и прочные житницы, рожать детей и сеять зерно в благодатные борозды.

Мы ещё созовём добрых гостей со всего света, и никто не уйдет с русского пира несыт.
Мы — будем, покуда небеса не свернутся как прочитанный свиток!
А до тех пор наши колодцы не пересохнут, наши колокола не умолкнут!

Мы ещё скажем миру слово Любви, и это будет наше окончательное слово".

* * *
"По возвращении домой Дмитрий Иванович распорядился о выдаче милостыни из великокняжеской казны вдовам и сиротам, раненым и калека, нищим и убогим.
…Съездил в Троицкий монастырь к Сергию. О
н постарался начертать перед старцем хотя бы некоторое подобие тех небывалых событий, свидетелем и участником которых стал в течение двух последних месяцев. И конечно, одним из первых его слов была благодарность за инока Александра Пересвета.

Возможно, именно в тот приезд Сергий и высказал вслух пожелание, чтобы в одну из суббот накануне дня Дмитрия Солунского ежегодно отправлялось повсеместное, общерусское поминовение воинов, павших за отечество.
Этот день стали с тех пор называть Дмитровской родительской субботой, «поминальною и вселенскою».
Так вот отметили победу.
Тогда же Дмитрий дал денег троицкому игумену на строительство ещё одного монастыря – обетного, в память Донского побоища».


Святителю отче наш, Феодосіє, моли Бога за нас!
Газета Колокол | Храм святителя Феодосія Чернігівського
© 2009-2023 Храм свт.Феодосія Чернігівського
(03179 Київ, вул. Чорнобильська, 2. тел. +38 066-996-2243)

За благословінням Блаженішого Володимира, Митрополита Київського і Всієї України.

Головний редактор - протоієрей Олександр Білокур , Головний редактор - Олена Блайвас, Технічний редактор - Олександр Перехрестенко


Відвідувачей на сайті: 183